Часть вторая
Часть третья
Придон
Придон - великий герой, добывший меч бога Хорса, только в сердце его кровоточит глубокая рана. Он страдает от любви к прекрасной куявской царевне Итании, за одну улыбку которой не пожалеет и жизни.
Моим друзьям и недругам, с которыми так славно проводим время в Корчме!
Часть вторая
Глава 9
Дверь распахнулись, в проеме возникли слуги. Придон злобно улыбнулся и поднялся во весь рост. Сейчас, без фальшивой личины и куявской одежды, он был узнаваем и страшен, но все равно на него смотрели, вытаращив глаза и с отвисшими челюстями, пока кто-то не завопил:
– Это тот самый!.. Придон!.. Позовите стражей!
Слуг разметало в стороны. В покои ворвались крупные мужчины, закованные в доспехи. Длинные мечи тускло и зловеще блистали в их руках, все рассыпались вдоль стен, только двое бросились на Придона.
Придон захохотал, его пальцы с быстротой молнии метнулись к плечу. В опочивальне ахнули в один голос. В руке артанина возник меч – длинный, пылающий, жаждущий. В стены ударил немыслимо яркий, но совсем не режущий глаза чистый радостный свет.
– У него меч… – закричал кто-то тонким рвущимся голосом.
– У него меч Хорса!
– У него…
– Слава! – крикнул Придон страшным голосом и сам прыгнул от ложа вперед.
Его прыжок был высок и длинен, но подошвы еще не ударились о пол, как меч мелькнул дважды. Послышался сдвоенный удар металла о металл, два тела рухнули, развалившись на половинки, а Придон метнулся на загородившую двери толпу.
Он чувствовал себя в своем мире, горячая кровь вздувала мышцы, он грохочуще смеялся, двигался впятеро быстрее, чем любой из этих увальней, рубил, рассекал, повергал, сбивал с ног и вырвался из спальни раньше, чем остальные стражники успели ударить в спину.
По дворцу понеслась, как гонимая ветром, волна страха, крика, ужаса. В мигающем оранжевом свете факелов люди начинали метаться и кричать, сбивать друг друга с ног, блестели драгоценности и доспехи, а он несся с пылающим мечом, превращая ночь в солнечный день, рассекал, крушил, и все тело переполняла небесная мощь, и он страшился, что не вместит, что его разорвет изнутри.
Может, потому и не мчался к выходу, куда уже сбегался заслон, это его мир, когда с оружием, когда по-мужски, когда звон железа, крик, удар, когда внутри огонь и ликующий крик, когда сладостный мир, где не терзает постоянная боль потери Итании, и он почти пожалел, что пронесся все пять залов к выходу из дворца, что сраженных мало, что не угасла ярость, не утихла боль, не утопил гнев и не насытил злобу на этот неправильный мир…
Хмурый рассвет охладил пылающее лицо, свирепое пламя меча осветило половину площади.
– Я – Придон! – прокричал он грозно. – Я еще приду!
Он даже не бежал, а шел через весь город в сторону городских врат, и никто больше не пытался остановить, встать на дороге. Народ разбегался, ослепленный, пораженный, потрясенный. Он ударил мечом крест-накрест в ворота и вышел в прорубленную дыру.
Сзади звенел крик, вдогонку летели стрелы, дротики. Ликующая мощь струилась из его тела, он чувствовал, что сейчас он – сильнейший из магов, если только захочет, даже бог… если хочет, звездная сила распирает грудь, ухватить бы небо и пригнуть к земле…
Он убрал на ходу меч в ножны, а те завернул в плащ и снова забросил в мешок за спину. Впереди клубился туман, затем послышался грохот копыт.
Выметнулись всадники на влажных от ночного тумана конях. Топоры блистали так же влажно, как и настороженные лица. Один тут же соскочил на землю, подвел коня в поводу. На лице молодого воина был страх.
– Великий тцар, – спросил он тревожно, – что за огонь блистал… там, в Куябе?
Второй зябко передернул плечами.
– Страшный огонь, – добавил он. – Не огонь пожаров, а… чистый огонь.
– Как будто там Творец, – добавил третий, – творил новый мир.
– Отделяя свет от тьмы, – сказал еще кто-то сзади.
Простучали копыта, из утреннего тумана вынырнул огромный конь. Вяземайт тут же спрыгнул, подбежал, обнял Придона. Руки волхва вздрагивали, он выдохнул с такой силой, словно удерживал воздух с момента, как выбрался из Куябы.
– Цел!.. Я уж натрясся…
Придон сказал громовым голосом:
– Теперь куявы трясутся. Этот город, считай, наш.
Вяземайт обнял снова, отстранился, в глазах мелькнуло непонятное выражение.
– Вернемся в лагерь, – сказал он. – Еще многое надо решить.
Придон легко вскочил в седло, Вяземайт развернул коня, они поехали рядом стремя в стремя. Придон сказал уверенно:
– Меч со мной. Что еще решать? Куяба – наша.
Вяземайт оглянулся, воины почтительно отстали, понизил голос:
– Во-первых, башни магов все еще защищают город. Им меч не помогал и не мешал. Во-вторых, нам так просто не одолеть эти стены. С тобой меч или нет, но стены остаются такими же толстыми и высокими. Но, самое главное…
Он запнулся. Придон сказал хмуро:
– Говори.
– Это только сомнения…
– Говори, – сказал Придон уже зло. – От тебя доброго слова клещами не вытянешь.
– Придон, тебе не кажется, что мы слишком легко получили меч?
Придон дернулся.
– Легко? Ты это называешь «легко»?
– И еще, – сказал Вяземайт. – Как ты сумел пройти через весь город? И почему тебя не остановили?
Придон сказал оскорбленно:
– У меня в руках был этот меч! Кто бы посмел?
Вяземайт подумал, покачал головой.
– Да, они трусы, но дело в другом… Могли бы что-то придумать.
Придон сказал с подозрением:
– Ты говори, что не так?
Вяземайт сказал злым голосом:
– Все равно мне кажется, что эти подлые души в чем-то нас обошли! Только не пойму в чем. Ведь пророчество говорит, что невозможно взять город, в котором находится этот меч. Понимаешь, этот меч – меч Защиты! Самой высшей защиты. Я не знаю, что это… но так изречено. И вот теперь часть победы… этой великолепнейшей победы отравлена ощущением, что куявы…
– Ну?
– Что куявы отдали нам этот меч намеренно!
Придон отшатнулся так, что едва не рухнул с коня.
– Вяземайт! Ты от магии немного не в себе… Или даже много. Кто же откажется от такого меча? Да еще если он хранил их от гибели?
* * *
Центральная часть Куябы была застроена дворцами, там запрещалось размещать торговые ряды, рынки, хотя свободных площадей в изобилии, и сейчас там собирались как богатые хозяева этих дворцов, так и населяющая их челядь, а также сюда стягивались с окраин, чтобы узнать последние новости.
Сюда приносили даже престарелых беров на носилках. Эти обычно устраивались в дворцовых садах, там в тени неспешно рассаживались в удобные кресла, им подносили из подвалов охлажденное вино, они беседовали как о делах сегодняшних, так и о вечных тайнах мироздания, ибо кому, как не им, уже одной ногой стоящим в другом мире, размышлять об устройстве мира?
Слуги наперебой таскали им самые изысканные яства, вина, поглядывали почтительно на самых именитых и самых могущественных людей страны. Это они, а не тцар определяли, с кем торговать, с кем воевать, от каких предложений отказаться, какие принять. Тцар, выслушав их, редко когда отвергал, и всякий раз любое расхождение во мнениях приводило к тяжелым потрясением по всей стране.
Сейчас они сидели в этом саду и говорили, говорили, говорили про мощь артан, про их дикую силу, бесстрашие и презрение к смерти, так свойственные диким народам. Слуги убирали со стола блюда, на которые не обращали внимания, тут же другие слуги ставили на то место другие кушанья, изысканные, редкие, приготовленные лучшими поварами и умельцами. Белые как снег волосы беров сливались с белоснежными одеждами, лишь двое явились в пурпуре, что вошел в моду у молодежи, у всех руки по самые локти унизаны массивными золотыми браслетами, как и пальцы – кольцами с драгоценными камнями, у всех одежда усеяна золотыми пряжками искуснейшей работы.
Подлинные властелины Куявии, они сейчас ели и пили всласть, обсуждали, полные осознания своей мощи, могущества, власти. Дряхлость тел ничего не значит, они ж не в Артании, где, как говорят, стариков вообще убивают. Слуги с завистью посматривали на их тучные, холеные, ухоженные тела. Беры негромко переговаривались, но челядь заметила сразу, что властелины на этот раз к блюдам почти не прикасались. Лица их оставались бледными, не помогло даже красное сладкое и подогретое вино.
По всему городу народ выходил из домов, на площадях собирались толпы. Жаркие споры часто завершались драками, толпами бегали за каждым всадником, въехавшим в главные ворота, стояли подолгу перед дворцом, ожидая вестей.
Рипей, его назначили после Дуная главнокомандующим, вынужденно поставил на стены и башни всех здоровых мужчин, воинов уже не хватало, сказывалась дурость Тулея, пославшего столичное войско навстречу артанам. Но теперь даже на стене водопровода поставили чаны со смолой, а на городской стене так и вовсе день и ночь мужчины дежурили у бочек с горячей смолой, которые время от времени опускали со стены, дабы осветить ворота и дорогу к ним.
Все кузницы работали круглые сутки, копья лежали у стены, связанные в пучки, как длинные поленья. Оружейники набирали народ в подмастерья, цены на доспехи взлетели впятеро. Поднялись цены на хлеб, на мясо, зато упали на вино. Рипей в сопровождении двух военачальников носился по городу из конца в конец, всюду слышали его громовой голос, отдававший приказы. Стены укрепили, мужчины готовили багры, чтобы отталкивать лестницы с ползущими по ним артанами, ремесленники собирали на башнях камнеметные машины.
Весь город бурлил, передавали панические слухи один другого страшнее, что дикий артанин шел через стольный град от дворца к воротам и никто не смел его остановить. Во дворце он убил сильнейших богатырей, на улице рубил всех и оставил за собой горы трупов, а ворота разнес в щепы и ушел в утренний туман, никем не схваченный.
Ворота заделали быстро, благо артане не додумались сразу же ворваться, видно, сами не ожидали, но горожане были в панике и ходили как в воду опущенные. Наконец из дворца поползли тайные слухи, что это была хитрость, что меч вовсе не защищал город, потому и дали его выкрасть. Этот меч как раз и принесет несчастье артанам, да неужели вы думали, что куявы не перехитрят? Во дворце Рипей перехватил Барвинка, огляделся по сторонам.
– Странные слухи, – сказал он. – Я понимаю, что это поддерживает дух населения, но… в самом деле, не слишком ли просто артанин вынес меч?
Барвник дернулся, в глазах метнулось нечто похожее на страх.
– Я пока ничего не могу сказать, – ответил он с трудом. Сглотнул, посмотрел по сторонам. – Просто поверь.
– Почему?
– Рипей, ты – доблестный воин. Храбрый и… надежный. Но правда может быть слишком горька. Даже для тебя, битого и перебитого. Могу только сказать, что мы, куявы, смотрим дальше в будущее, чем артане.
Рипей смотрел с подозрением.
– Что-то не нравятся мне твои слова, – сказал он медленно. – Больно все обтекаемо. Ты намекаешь, что наши беды еще не кончились? Что впереди такое, что это покажется копанием в песочке?
– Разве у куявов не бывало раньше бед? – ответил Барвник уклончиво. – Разве я с одной рукой не такой же силы маг, как и с двумя?
Рипей покачал головой, лицо потемнело.
– А если потеряем Куябу, это не будет ли… как потеря головы?
– Нет, – ответил Барвник и посмотрел ему в глаза. – Это… как потеря зуба.
* * *
Придон в который раз выехал на невысокий холм, откуда так хорошо наблюдать за городом, но смотрел с угрюмой и бессильной яростью только на обе черные башни.
Откуда бы ни видел их, всякий раз холодеет в животе, а в груди возникают страх и бессильный гнев. Он не устрашился бы снова сцепиться лицом к лицу с дивом, горным великаном, драконом, целой армией врага, но – чтобы видеть, с кем дерешься.
Что-то безмерно подлое и низкое в том, что невидимый противник обстреливает тебя, никогда не промахиваясь. С такого расстояния пока доскачешь до этой башни, десять раз попадешь под смертельный удар.
Застучали копыта, он слышал по тяжелой поступи, что приближается Аснерд. Донесся гулкий размеренный голос:
– Обе как раз защищают город… Я посылал всадников почти под самые стены с этой стороны, башни молчат. Но когда пробовали обойти город, по нам сразу плеснули кипящей смолой…
– Из башни?
Аснерд покачал головой:
– Нет, достали с городской стены. Из катапульты швырнули бочонок. Крикнули вдогонку, что из башни нас зальет целое море.
Придон кивнул:
– Хорошо, что сюда не достанут. Но не сидеть же здесь вечно? Даже если сумеем проломить стену или взобраться по лестницам, нас зальют этой прожигающей до костей смолой.
– Говорят, у них есть еще ядовитый туман, – сообщил Аснерд. Могучие плечи передернулись, как на холоде. – Какая гадость!
– У них есть не только смола и туман, – утешил Придон. Глаза его стали отсутствующими. – Я как вспомню тот проклятый лед…
– Они могут превратить твердую землю в болото, – буркнул Аснерд. – Могут – в зыбучие пески.
Придон спросил зло:
– Сколько у нас этих… что примкнули?
– Войска мятежных беров из Нижней Куявии? – ответил Аснерд. – Да почти треть от нашего войска. Еще треть всякого сброда, что примкнула в расчете на добычу.
– Вот и хорошо, – сказал Придон со злым удовлетворением.
– Что?
– Есть задумка. Только надо все согласовать по времени. Мы обойдем город и сразу ударим по башне.
Аснерд поежился.
– Много наших поляжет.
– Мы все когда-то умрем, – ответил Придон просто. – Но колдунам будет не до нас… Мы сообщим войску, что артане по своему обычаю выбирают себе самую трудную цель – башни колдунов! А всем союзникам разрешаем первыми ворваться в город! И грабить досыта первыми.
Аснерд подвигал бровями, в черепе скрипело и грюкало, потом лицо просветлело, в глазах появился живой блеск.
– Ага, – каркнул он молодо. – Конечно, для ворья это большой соблазн. В Куябе много дворцов и очень много домов богатых и очень богатых вельмож. Можно нагрести злата столько, что нищий разбойник в своих краях купит целый город и станет его хозяином… Как я понял, ты хочешь их первыми?
Придон неотрывно смотрел на башни. Голос его прозвучал почти равнодушно:
– Да. Однако и артанам нельзя отставать… слишком сильно. Оставь здесь Меклена. Как только союзники начнут выбивать ворота… нет, как только колдуны станут бросать в них огонь, пусть крикнет!
– Да-а, – протянул Аснерд, – когда Меклен кричит в полную мощь, птицы падают мертвыми. Но на всякий случай еще и приготовлю бочки со смолой. Велю зажечь, как только колдун начнет. Хотя не понимаю, ты же сам все увидишь!
Придон покачал головой.
– Это если огненным дождем, а вдруг что-то вовсе невидимое? Надо быть готовым. Если начнут падать мертвыми без всякой причины – пусть сразу подают сигнал.
– Но и ты не спеши, – предупредил Аснерд с отеческой тревогой. – Пусть он поистощит свои стрелы. Или силы. Ему тоже надо перевести дух.
* * *
На рассвете звонко и страшно запели трубы. Грохот бубнов поднял на крыло птиц, а сусликов заставил забиться поглубже в норы.
Артане выезжали из лагеря нестройными толпами. Кони горячились, поднимались на дыбы, кусались, зло прижимая уши. Аснерд сам съездил в воинский стан союзных куявов, объяснил им, кому что делать. Те без охоты приняли, что надо будет лезть на стены, тогда Аснерд предложил пойти в атаку на черные башни.
Вернулся, хохоча во все горло:
– Ты бы видел их рожи!.. Ты бы видел!..
Придон смотрел с любовью и нежностью, которую давно уже не испытывал в сердце к мужчинам. Аснерд хохочет, как будто не ему мчаться вместе с ним, Придоном, и другими во главе конного войска, как будто не ему принять ужасающий удар великого чародея из черной башни.
– Тогда начнем, – сказал он.
Аснерд покосился на рукоять меча за его спиной. Придон в седле на простом коне, лоб перехватывает кожаный ремешок, а волшебный меч вовсе не выглядит волшебным. Пусть колдун в башне не увидит военачальников, пусть у всех скачущих с топорами в руках будет одинаковая возможность и погибнуть, и остаться героем.
– Не спеши доставать меч, – посоветовал Аснерд с грубоватой заботой. – Не раньше, чем подскачем к дверям.
– Если там вообще есть двери, – ответил подъехавший Вяземайт. – Я слышал…
– Все такое слышали, – буркнул Аснерд. Он с неприязнью посмотрел на серебряные волосы верховного волхва. – Ты бы хоть грязью вывозил!.. Или оставить тебя в лагере? Тебя, старого дурня, за версту видно!
– А тебя не видно среди молодых дурней?.. Ладно, поехали.
Черные башни, как и в первый день, когда их увидел, грозно и недобро смотрелись на чистой, нежной голубизне небе. Белая высокая стена перегородила мир, из-за нее дворцы с золотыми крышами, все чистое и праздничное, но дальше эти две жуткие башни, олицетворение страшной нечеловеческой мощи.
Придон повернулся, на него очень серьезно смотрели и почтительно слушали доблестные герои-военачальники.
– Меклен, – сказал Придон, – ты остаешься за главного… Когда чернь полезет на стены, крикнешь!.. Аснерд, ты и Бачило… нет, с вами еще Краснотал Темная Туча, поведете свои десять тысяч ко второй башне. С вами Щецин и Волин.
Аснерд фыркнул:
– Десять тысяч на одну башню! Смешно.
– Неизвестно, сколько доскачет, – ответил Придон серьезно. – Я беру Ральсвика, Канивца. Их пяти тысяч будет достаточно.
– А я? – спросил Шульган.
Придон поколебался, этого серьезного и опытного военачальника собирался оставить для охраны лагеря, потом махнул рукой.
– Тоже. Если поляжем, то и охранять будет нечего.
* * *
Серия «Троецарствие»
