Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть вторая
Часть третья
Часть четвёртая
Часть пятая
Часть шестая
* * *
Ютланд, брат Придона
Предисловие
Этот роман завершает тетралогию «Троецарствие». Кто читал первые три, сразу поймет, что здесь и о чем. Однако у этого есть одна интересная составляющая, которой не было в трилогии. Особенно важная для тех, кто играл в «Троецарствие», играет или будет играть, адрес: http://nikitin. wm.ru/. В этом романе не только имена, локации и события идентичны игре, но даже все герои, главные, второстепенные и промелькнувшие, взяты из списка лучших из лучших бойцов, охотников и рыбаков.
То же самое с кланами, их гербами, описаниями подвигов.
* * *
Часть 2
Глава 15
Ютланд вышел с конем в поводу, подвел, Мелизенда ждала, что преклонит колено, чтобы она встала на него своей красивой туфелькой, может, хоть тогда заметит, что это из лучшей кожи, выделанной первым в Вантите мастером обуви, а когда она обопрется целиком, он должен помочь ей сесть на коня…
…однако Ютланд вскочил сам, а ей опять небрежно протянул руку. Она разочарованно подняла ему свою. Может, хоть ее тонкие изящные пальцы заметит, однако он ухватил за кисть быстро и небрежно, как делал всегда.
Ее дыхание на миг замерло в груди, и в следующее мгновение она очутилась перед ним в кольце его рук.
– Какой ты… – вырвалось у нее.
Он посмотрел с вопросом в глазах, но она смолчала, сердце стучит смятенно, да, он груб, но с какой легкостью поднимает всякий раз, словно тряпичную… нет, самую красивую куклу, созданную лучшими мастерами Вантита!
Конь повернулся и, не дожидаясь команды, пошел в сторону распахнутых ворот. Хорт так же молча выбежал наружу, посмотрел направо и налево, побежал прямо.
– Что, – спросила она с ехидцей, – твоя собака уже знает, куда мы едем?
Он кивнул.
– Думаю, – проговорил он отстраненно, размышляя о чем-то другом, – они с конем слушали, о чем я спрашивал во дворе.
Она вскинула брови, но поняла, что он смотрит поверх ее головы и не увидит такого красивого жеста, проговорила насмешливо:
– Они такие умные?
Он снова кивнул.
– Да, почти как и я.
Она сказала сладеньким голоском:
– Странно… обычно хозяева своих животных хвалят.
Он все так же смотрел вперед, она долго и терпеливо ждала, но он так и не среагировал на шпильку в его адрес. Может быть, вообще настолько туп, что и не замечает такие изящные тонкости.
С утра холодный воздух пробирается под одежду, гуляет по спине, заставляя ежиться, но солнце ласково дышит теплом на голову и плечи. По спине его дыхание пока скользит, но скоро прогреется сам воздух, а потом и вовсе придет зной, когда все живое старается отыскать тень и перетерпеть полдень.
Ютланд поглядывал на небо, ни облачка, сплошная безмятежная и безжалостная синь. Под копытами гремит мелкая галька, словно там проносится русло давно исчезнувшей реки, в одном месте увидели стаю стрижей, что мечутся над гладью озера, почти задевая ее поджатыми к брюху лапками, затем на той стороне обнаружили с десяток водоносов, набирают воду в бурдюки и, нацепив на палки, бегом с веселыми криками несут их в расположенный рядом небольшой городок.
Мелизенда высунула мордочку, как пригревшийся на его груди зверек, кивнула в сторону группки тесно прижавшихся друг к другу деревьев посреди голой степи. Такие рощи всегда напоминали Ютланду стадо быков, что встали в круг и отбиваются рогами от окруживших волков.
– А почему они так?
Он не понял, переспросил:
– Как?
– Ну вот так, – сказала она с неудовольствием. – Кто на них нападает? Сама степь?
Он сдвинул плечами. Никогда не задумывался, почему одни долины зарастают мелкой травой, другие – сочной, а третьи вообще густым лесом, и почему вдруг среди ровной степи встречается, как вот сейчас, кучка деревьев, как будто нарочито высаженных для отдыха странствующих. Вроде бы ветер и птицы везде разносят зерна одинаково, и земля в долине везде такая же, как под деревьями, травой или кустарниками, но вот везде трава, а этом месте десяток деревьев…
– Не знаю, – ответил он честно. – Наверное, одно зернышко дуба сумело дать росток, вымахало в дерево… А потом уже оно роняло желуди и защищало их ветвями от солнца и града.
Она оглянулась.
– Что-то не видно среди них исполина.
– А он уже в загробном мире, – пояснил он. – Думаю, деревья тоже туда уходят. А та роща – его потомство.
Она задумалась.
– Деревья уходят в загробный мир?.. Никогда бы не подумала… Тогда и птицы? У меня жил один воробышек, когда он умер, я три дня ревела. Тогда и он порхает в загробном лесу.
Он подумал, что вряд ли в аду есть деревья и птицы, но, с другой стороны, загробный мир не может состоять только из ада, хотя именно там должно находиться большинство людей, но обязательно отыщутся и хорошие места для хороших людей…
Мелизенда притихла, вроде бы заснула, прижавшись к его груди. Ютланд не поверил, долго прислушивался, но в самом деле сопит тихонько и ровно, разогрелась, на щеке румянец, другой прижалась к его груди и даже обхватила руками вокруг пояса.
Сколько же в нее влезает этого сна, подумал он сердито. Всю ночь дрыхла, как нажравшийся отборных желудей матерый кабан, и снова спит, вон даже лапками дрыгает…
Он перевел коня на шаг, так меньше трясет, а что приедут позже… ну да ладно, все равно прибудут сегодня.
Впереди остро блеснула в глаза извилистая полоска реки. Ютланд рассмотрел небольшое селение из одноэтажных домиков, все из толстых отесанных бревен, у самой дороги колодец с воротом, ведро на краю сруба, мелькнула мысль соскочить и напиться, он прямо ощутил, как холодная вода польется в раскаленное зноем горло, как же это будет хорошо, но скосил глаза, это существо сопит у него на груди, похрюкивает и дергает лапками, жалко будить, проехал мимо, дальше овин, коновязь у длинного дома с узкими окошками, два тележных колеса, прислоненные к забору…
Мелизенда словно ощутила, что они перестали двигаться, вздрогнула и подняла сонную мордочку, где на щеке, которой прижималась к его груди, отпечатался крохотный красный рубец.
– Чё, – спросила она сиплым голосом, – уже?
– Ага, – ответил Ютланд. – Вантит.
– Правда? – переспросила она недоверчиво.
– Еще бы, – сказал он. – Посмотри, узнаешь свой дворец?
Он спрыгнул на землю и, повернувшись, протянул к ней руки. Она тупо смотрела на него сверху вниз.
– Что, – спросила она уже чуточку другим голосом, – слезать?
– Можешь оставаться, – разрешил он.
– Нет, – заявила она, – я лучше слезу.
Но слезать по ее понятиям – это протянуть к нему руки, а уж он примет, возьмет, снимет и поставит на землю, да еще и придержит, чтобы не упала спросонья.
На крыльце дома поблизости лохматый мужик сидит на ступеньке и строгает зубья для грабель. На голове богатая шапка набекрень, плечи широки, вид ухарский, на Ютланда и девочку посмотрел без интереса и продолжал работать ножом, у ног уже куча белых стружек, завитых колечками.
Ютланд сказал вежливо:
– Здравствуйте, день добрый. Чародей Лантаил здесь живет?
Мужик посмотрел на него мутным взглядом и равнодушно сплюнул ему под ноги, а затем продолжил молча строгать деревяшки.
Ютланд покосился в сторону Мелизенды, она стоит к ним спиной и зачарованно рассматривает идущих на озеро стадо важных и очень осанистых, как куявские беры, гусей.
– Я спросил, – повторил Ютланд с нажимом, – здесь ли… живет… чародеей… Лантаил?
Мужик взглянул на него с насмешкой.
– Ты откуда, сопляк?
Ютланд сорвал с его головы шапку, мужик только рот открыл и начал подниматься с угрожающим видом, как Ютланд одной рукой приподнял весь сруб, сунул шапку на фундамент и опустил деревянную клетку дома. Половина шапки осталась прижатой бревнами.
Ютланд повернулся к мужику. Он чувствовал, как в груди разгорается ярость, перед глазами начало застилать багровой пеленой.
Мужик прокричал в страхе:
– Он вон там!.. Вон его дом!.. Он сейчас должен быть дома!
Кулаки Ютланда сжались, перед глазами красная пелена стала гуще, а фигура мужика уже как простой кусок мяса, который можно и нужно рвать на части, в это время сзади раздался счастливый смех и удивленный вскрик:
– Какие смешные!.. Ютланд, чего он хочет?
Он оглянулся, через красную пелену увидел, как от стаи гусей отделился старый гусак. Крупный и раздраженный, вытянул шею по направлению к Мелизенде и медленно пошел к ней, пригнувшись и злобно шипя.
– Сожрать тебя хочет! – заорал он зло. – Быстро уходи!
Она попятилась, еще не испуганно, а удивленно, Ютланд подбежал к ней, схватил на руки, быстро отнес на десяток шагов и там опустил на место.
Она спросила слабеньким голоском:
– Ты… чего?
– Он покусать тебя хотел, – объяснил он. Красная пелена исчезла, словно ее и не было. – Знаешь, как больно щипаются?
Она испуганно смотрела снизу вверх, маленькая и растерянная.
– А… за что?
– А просто так, – сказал он с быстро гаснущим раздражением. – У вас, наверное, и гуси бесклювые?
Она поджала губы, горло выпрямилась.
– Принцессы гусей не пасут!
– Жаль, – ответил он, – я знал одну девочку-гусятницу, такая добрая, такая ласковая… Может быть, и ты бы подобрела, если бы гусей пасла? Пойдем, нам нужен вон тот дом.
Она оглянулась на крыльцо, где сидел мужик с граблями, но сейчас там пусто, только грабли и брошенный ножик.
– Он ничего не перепутал?
– Вряд ли, – ответил он недобрым голосом, – а что?..
– Да там какой-то дом, – произнесла она капризно, – бедный… У нас в Вантите чародеи живут в хоромах.
Добротный рубленый дом, на который указал мужик, не показался Ютланду бедным, разве что не огорожен заборчиком и нет там коз, коров и обязательного огорода, зато прямо перед домом великанская колода то ли для рубки мяса, то ли для дров, а еще глубоко всаженный в нее топор.
Мелизенда остановилась, брезгливо оттопырила губу.
– Иди сам.
– А ты?
– Я спрошу у крестьян, – сказала она, – еды на дорогу.
Он кивнул.
– Хорошо. Но если не дадут, не падай на спину и не визжи, хорошо? И не колоти по земле руками и ногами.
Она кивнула.
– Да, конечно. А ты, когда чародей даст тебе пинка, и ты красиво вылетишь, растопырив руки, старайся упасть на живот.
Он спросил в недоумении:
– Зачем?
– Не так будет больно, – пояснила она милостиво.
Он нахмурился, взбежал на крыльцо и, постучав, открыл дверь. Сени просторные, пучки трав на стенах, сушеные лапки летучих мышей, приторные и тревожащие запахи, дальше дверь распахнута настежь в большую комнату, почти перегороженную сдвинутыми длинными столами.
Спиной к Ютланду наклонился над столом высокий человек в зеленом плаще и сером капюшоне. Руки быстро-быстро собирают в пучки корешки, рубят их крохотным ножом, торопливо ссыпают в закопченный тигель.
– Здравствуйте, великий Ламтаил, – произнес Ютланд почтительно.
Человек в плаще ответил, не поворачивая головы:
– Сейчас закончу, погоди.
Ютланд обвел взглядом комнату, мебели, кроме столов, нет вообще, зато стены все в полках, а оттуда режет глаза нещадный блеск золота: чаши, кубки, ларцы, непонятные фигурки…
– Ого, – сказал он с невольным изумлением, – столько боевых трофеев!.. А эти ларцы… Они что, в самом деле с золотом?.. Да как все это удалось добыть?
Ламтаил равнодушно ответил, не поворачиваясь:
– Приносят.
– Сами? – удивился Ютланд.
– Да.
– Почему?
Ламтаил ссыпал последние измельченные корешки, повернулся к Ютланду. Против ожидания молодой, с живыми веселыми глазами, но видна в них и великая мудрость, глубокая, такая иногда светится во взгляде только самых древних старцев, понявших много и повидавших мир.
– В обмен приносят, – пояснил Ламтаил, он посмотрел на парнишку с усмешкой и пояснил уже мягче, – знания дорого стоят, Ютланд.
Ютланд вздрогнул.
– Ты меня знаешь?
– У тебя светлые запястья, – ответил Ламтаил. – А у Пореи Солнцерукой светлыми были от кистей и до плеч.
– Мои не дают света, – возразил Ютланд.
– Погоди до взрослости, – ответил Ламтаил загадочно. – В тебе должны пробудиться спящие пока что соки… Ты хочешь узнать дорогу в Огненный Провал?
Ютланд раскрыл рот в удивлении.
– Откуда ты… знаешь?
Ламтаил улыбнулся шире.
– А зачем еще ко мне может прийти брат Скилла и Придона?.. Не травы же учиться собирать? Если я угадал, тебе предстоит не такой уж и долгий путь…
– Вот хорошо! – вырвалось у Ютланда.
– …но трудный и опасный, – продолжил Ламтаил, – на Жемчужный остров… вернее, на отдаленный островок, окруженный водами Жемчужного залива. Там Заброшенные Копи. Но пройти туда так просто не удастся…
– А как непросто? – спросил Ютланд жадно.
– Могу рассказать подробно, – произнес Ламтаил. – Но ты должен пообещать, что принесешь мне топор Красного Беса.
– Я его там найду?
– Он владыка Огненного Провала, – объяснил Ламтаил. – Тебе его не придется искать, сам тебя найдет… Ютланд, я вижу по твоему лицу, что у тебя зреет нехорошая мысль. Дескать, взять бы этого чародеишку за глотку да вытряхнуть у него все нужные сведения…
Ютланд буркнул:
– Это была только мысль.
– У тебя от мысли до действия слишком близко, – сказал Ламтаил. – Это плохо. Если еще не научился сдерживаться, умей отодвигать свою ярость… А насчет твоей неумной идеи скажу так…
Он шепнул что-то совсем неслышное, Ютланд ощутил, как его схватили огромные незримые руки. И настолько могучие и крупные, что он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, ни даже бровью.
Ламтаил некоторое время помедлил, затем сделал небрежный жест, руки незримого гиганта отпустили Ютланда.
– Чародеи совсем не так слабы, – объяснил Ламтаил мирно. – И смертельно ошибается тот, кто ведет себя с ними неучтиво. Но это я так, к слову… Любые знания, Ютланд, как я уже сказал, стоят дорого.
– Хорошо, – ответил Ютланд рассерженно и немного пристыженно. – Я принесу тебе тот проклятый топор! Только зачем он тебе, если ты не воин?
Ламтаил холодно усмехнулся.
– Как зачем? Наложу на него укрепляющие заклятия, сделаю острее и несокрушимее. Посмотрю, смогу ли сделать с ним что-то еще… Потом отдам какому-нибудь герою, который сможет удержать в руках и воспользоваться в бою на благо Артании.
Стыд охватил Ютланда с головы до ног, он переступил с ноги на ногу и буркнул с неловкостью:
– Извини. Только я пока что не имею права брать в руки боевой топор… для схватки.
– Это неважно, – сказал Ламтаил. – Просто сунь в мешок и принеси. Или, если и дотрагиваться не можешь, попроси кого-то положить тебе. Ты ж будешь не один, для одиночек Огненный Портал вообще не открывается.
Ютланд хмуро кивнул.
– Сделаю.
– Хорошо, – сказал Ламтаил, – слушай внимательно, как добраться. Повторять не буду, так как твоя спутница, принцесса из Вантита, уже напилась молока и направляется сюда.
Ютланд охнул:
– Ты и это понял? Ну, с тобой опасно даже сидеть рядом.
Ламтаил спросил с затаенной горечью:
– А со мной хоть когда-то кто-то сидит?
* * *
