 |
 |
|
* * *
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
Глава семнадцатая
МИТЬКА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ДМИТРИЯ
МИТЬКА ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ДМИТРИЯ
Придя домой, бабушка и Алёша, усталые, сели на диван. Как хорошо было сидеть на мягком и широком старинном бабушкином диване!.. Они посидели, обнявшись, минут десять, а потом бабушка сказала:
— Погляжу, как там козочки... Если молочко пришло — надо их подоить...
И тут Алёша вспомнил их вчерашний разговор.
— Погоди! — сказал он. — Ты обещала мне фотографии показать!
— А я тебе сейчас все альбомы дам, ты и посмотришь.
Альбомов оказалось три: один совсем старинный, в потемневшем и затёртом кожаном переплете; второй поновее, в бархатной обложке с надписью «Фото»; а третий, самый новый, обтянут просто цветной бумагой.
— Этого тебе надолго хватит. Ты начинай смотреть, а я скоро приду.
И бабушка ушла к своим козочкам.
Алёша решил смотреть с самого начала и открыл кожаный альбом. Там были люди в старинных одеждах. Они торжественно и немножко чопорно позировали перед фотоаппаратом. Лица их были серьёзны, а в глазах что-то такое... Что-то не очень понятное Алёше.
Он видел, что лица эти красивы. Но совсем не той красотой, которую показывали по телевизору. Красота этих людей была иная — спокойная и ровная. Как будто они знали что-то такое, что было неведомо нынешним...
К сожалению, все эти люди на фотографиях были не знакомы Алёше. Хоть, может быть, это были его самые близкие родственники...
Он взял второй альбом. Здесь у людей костюмы были уже совсем другие, да и не только костюмы. Они по-другому сидели и стояли перед объективом, но главное — были их лица... Они уже отличались чем-то неуловимым от лиц из первого альбома.
И вдруг Алёша обнаружил фотографию солдата в гимнастерке и пилотке. Потом ещё одну, этого же солдата, но как будто постарше и с усами. Потом этот человек снял форму и надел штатский костюм. А потом... Потом Алёша увидел его в священной одежде — точно такой, какая привиделась ему сегодня с утра. Отец Фёдор!..
Да, это был он. Вот он стоит с молодой женщиной и держит на руках маленькую девочку лет пяти или шести. Девочка с огромным бантом и с медведем в руках. Девочка эта была, наверное, дочкой отца Фёдора. Погодите... Так ведь дочь отца Фёдора — это Даша, его, Алёшина, бабушка!.. Неужели это вправду она?
Алёша как-то запнулся на этой фотографии. Он смотрел на неё не отрываясь — и не мог насмотреться. Бабушка Даша... Смешно называть бабушкой маленькую девочку, но ведь это действительно она, Даша Овсянникова, дочка отца Фёдора!.. В этой перемене было что-то удивительное, какое-то непонятное чудо, которое Алёша никак не мог осознать...
В комнату вошла бабушка Даша.
— Ну как ты тут? — спросила она. — Интересно?
Алёша поднял на неё глаза. Видимо, это был какой-то особый взгляд, потому что бабушка встревожилась:
— Что с тобой, Алёшенька?
— Это — ты? — спросил он, показывая ей фотографию.
Она подошла и присела рядом.
— Где, Алёша? — спросила она.
— Это — ты? — переспросил он, показывая пальцем на девочку с бантом и медведем в руках.
— Ну да, это я с мамой и папой... — начала было рассказывать бабушка, но тут наткнулась на Алёшин взгляд и, наконец, поняла смысл его вопроса.
— Да, родной мой... — сказала она, помолчав. — Жизнь пролетает как один день...
Они долго молчали. Наконец, бабушка сказала:
— Вот и моя жизнь прошла... Странно как... Ведь я и оглянуться не успела...
— И я тоже состарюсь, бабуля, — сказал Алёша.
— Ну, тебе ли об этом думать!.. — начала она.
— Я тоже состарюсь, — настойчиво повторил он. — А потом умру...
Бабушка хотела что-то ещё сказать, но поглядела ещё раз на девочку с бантом — и промолчала...
— Скажи мне, для чего человек живёт на земле? — спросил Алёша.
— Для чего живёт... Чтобы Бога узнать, Алёша... Чтобы заповеди Его исполнить... А главное — чтобы после смерти с Ним не разлучиться...
В это время скрипнула входная дверь и Лизин голос произнёс в прихожей:
— Можно к вам?
— Заходи, Лиза, — сказала бабушка.
Лиза вошла. На ней было надето нарядное платье с оборочками. В руках она несла два букета полевых цветов. Один она подала бабушке Даше, а про второй сказала:
— А это тёте Тамаре... Если, конечно, Алёша меня в гости возьмет...
— Возьму, а что... — сказал Алёша.
— Так я ещё куклу для Зойки взяла! — сказала Лиза оживленно. — Она у меня в сумке на крыльце. А вот что мы Митьке подарим? У меня просто нет ничего...
— Сейчас подумаем, — сказала бабушка. — Я книги посмотрю — может, есть что-то подходящее?
— Я думаю, читать он не очень любит, — с сомнением сказала Лиза.
— А что же тогда? — спросила бабушка Даша.
— Не знаю... — развела Лиза руками.
— Я знаю, — сказал Алёша. — У меня есть для него подарок.
Он пошёл в свою комнату, достал из-за шкафа ружьё и оставшиеся три пули. Когда он вошёл к бабушке и Лизе, они посмотрели на него и как-то притихли.
— Ты хочешь ружьё подарить? — спросила бабушка.
— Хочу.
— А тебе не станет жалко? — спросила Лиза.
— Не станет, — сказал Алёша. — А если станет — перетерплю.
— Ну что же, если ты решил... — сказала бабушка. — Бог в помощь...
Минут через пять Лиза и Алёша стояли на крыльце Колобковых и стучали в дверь.
— Да не заперто! — крикнула из-за двери тётя Тамара.
Они вошли. Их ждала уже вся семья — тётя Тамара, Митька и маленькая Зойка.
— Это вам! — сказала Лиза и вручила тёте Тамаре букет.
— Спасибо, — сказала тётя Тамара, заулыбавшись.
— Это тебе! — сказала Лиза и вручила Зойке куклу.
— Ой!.. — закричала Зойка, а потом тоже важно поблагодарила:
— Сибо... Сибо...
А Митька — Митька не отрываясь смотрел на ружьё в Алёшиных руках и молчал. Видно было, что он и верил, и не верил в такой подарок. По лицу его то пробегала тень сомнения, то светился лучик надежды...
— А это — тебе! — сказал Алёша, протягивая ему ружьё.
— Нет... — сказал Митька. — Мне?.. Это... Сибо!..
Все засмеялись, а Митька сконфузился.
— Он у меня маленьким тоже «сибо» говорил, — пояснила тётя Тамара. — А теперь за стол садитесь, гости дорогие, варениками вас угощать будем!..
...Они сидели за столом и ели вареники с черникой. Что это был за вкус! Алёша даже не отвлекался на разговоры, и беседу с тётей Тамарой поддерживала Лиза. Зато Алёша успел немножко осмотреться. Он сразу увидел, что живётся Колобковым трудно — обстановка их была беднее, чем даже у бабушки Даши. Да и порядка было поменьше — видно, сил тёти Тамары не хватало на то, чтобы их дом сверкал чистотой.
Митька тоже налегал на вареники, но время от времени косился на ружьё, которое поставил рядом со своим стулом. Потом он наклонился к Алёше и шёпотом спросил:
— А пули есть?
Алёша хлопнул себя по лбу и достал из кармана пули.
— Вот! — сказал он. — Всего три осталось, ты уж извини.
— Ничего, — сказал Митька. — Я могу и из дерева пуль наточить, я умею.
— Он у меня мастеровой, и вообще, помощник, — сказала тётя Тамара с гордостью. — Вы уж подружитесь с ним... Он парнишка добрый, хоть я его и ругаю иногда...
— Конечно, подружимся, — сказала Лиза.
— А разве мы уже не подружились? — спросил Алёша.
— Да всё нормально, мам, — сказал Митька.
После еды они, совсем как взрослые, вышли прогуляться. За ними, правда, увязалась Зойка со своей новой куклой, которую она назвала Любой. Но Зойка им не очень мешала. Митька шёл с ружьём на плече, а в кармане у него лежали пули, которые он время от времени доставал и разглядывал.
Незаметно они дошли до храма. И тут увидели, как из храма как раз выходит отец Михаил в сопровождении своей матушки и дяди Серёжи. Он заметил их и помахал им рукой. Они остановились и подождали.
Отец Михаил подошёл и сказал:
— Ну, мы с матушкой уезжаем. Давайте-ка, я вас ещё разок благословлю. Елизавета... Алексей... — говорил он, благословляя. — А тебя как зовут?
— Митька.
— Нет!.. — сказал отец Михаил. — Никакой ты не Митька.
— А кто же? — спросил озадаченный Митька.
— Ты — Дмитрий, запомни это! А по-церковному — Димитрий.
Он благословил его, а потом — Зойку.
— А Люба? Люба? — сказала Зойка, протягивая отцу Михаилу куклу.
— Ну что ж, — согласился он, — давай и Любу благословим...
Он перекрестил куклу и сказал:
— Благослови Господи и Зоину подругу Любу...
— Сибо, — сказала Зойка.
— Так как тебя зовут? — повернулся вдруг отец Михаил к Митьке.
— Мить... — начал тот и запнулся. — Дмитрий меня зовут. Дмитрий Колобков.
...Они погуляли ещё с часок и распрощались. Алёша шёл домой, и ему было как-то странно: он чувствовал, что за сегодняшний день повзрослел на много-много лет. Как это могло случиться, он не знал, но знал, что сердце не обманывало его...
Когда он пришёл, бабушка сидела с фотоальбомами на коленях. Глаза у неё были покрасневшие, но лицо тихое и покойное. Она взглянула на внука и поняла, что и ему не хочется сейчас ни о чём говорить.
— Всё хорошо? — только спросила она.
— Хорошо, — сказал он и прошёл в свою комнату.
Он подошёл к кровати и тут заметил, что из его рюкзака выпал конверт и лежит на полу. Да ведь это папа писал ему перед отъездом!.. Он поднял конверт и подержал в руках. Ему вдруг захотелось прочитать папино письмо. Тем более, что возвращаться в город раньше срока он не собирался. Он разорвал склеенную кромку и развернул лист. На нём было написано:
«Адрес знает бабушка. Но ты, конечно, уже никуда не собираешься. А если захочешь задержаться — напиши об этом за неделю. Целую крепко-крепко! Папа». «За неделю? — подумал Алёша. — За неделю письмо может и не дойти. Лучше я за две недели напишу, чтобы наверняка успеть...»
Он лежал на кровати, закинув руки за голову. Он ощущал, что какое-то огромное чувство переполняет его душу и выплескивается наружу, затопляя комнату, дом, а может — и весь мир...
«Просто я всех их люблю, — сказал он кому-то. — Всех-всех... И родных, и друзей, и знакомых, и незнакомых... Просто я сегодня люблю весь мир, вот и все...»
По его щекам текли слёзы, но он их не вытирал. Да он даже и не замечал их, потому что сердце его было переполнено любовью... все...
Конец
Мы благодарим каждого пользователя, внесшего посильный вклад в развитие сайта. Спасибо за помощь!
Понравился сайт? Внесите вклад в его развитие, пожертвовав любую сумму на один кошелёк:
Серия «Троецарствие»
