 |
 |
|
* * *
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
Глава девятая
ЕЛИЗАВЕТА
ЕЛИЗАВЕТА
...Алёша сидел на заветном папином месте на берегу реки и удил рыбу. Только на крючок он насаживал почему-то не дождевых червей, а пластмассовые пули от своего ружья. Ловилось отлично, хотя рыба была какая-то чересчур резвая: как только Алёша опускал очередную пойманную рыбёшку в банку — она тут же выскакивала из неё, прыгала в реку и уплывала.
Алёше надоела эта чехарда и он уже хотел пойти домой, как вдруг почувствовал, что попалось что-то очень крупное — и стал тянуть. Рыба сопротивлялась и билась в реке. Тогда Алёша напряг все силы и выдернул её из воды.
Увы... Это был не карп и не карась — это был их кот Бантик. Бантик упал на берег, встал, отряхнулся и сказал писклявым девчоночьим голосом:
— Ну почему эти мальчишки никак не хотят мирно жить?..
У Алёши даже дух от возмущения захватило: совсем недавно, сидя на крыльце, они с Бантиком договорились защищать своё достоинство до последней капли крови, а теперь этот лживый кот вон как заговорил, да ещё девчоночьим голосом!..
Алёша хотел крикнуть: «Предатель!» — и проснулся. Но нет, видимо, ещё не проснулся, потому что из соседней комнаты, теперь уже наяву, он услышал этот девчоночий голос Бантика:
— Вы ответьте мне, Дарья Фёдоровна, ведь вы столько лет учительницей были!..
— Понимаешь, Лиза... — сказала бабушка.
Лиза?.. Так это, слава Богу, не Бантик разговаривает!.. Алёша, наконец, окончательно проснулся и всё вспомнил. Но как только он вспомнил их с Митькой драку, так у него сразу заболели все синяки и ссадины. Потом он вспомнил, что Митька не принял от него удочку и объявил ему войну. А в соседней комнате, стало быть, сидела сейчас та самая Лиза, девочка двенадцати лет, с которой бабушка хотела его познакомить. Но зачем ему это знакомство? Вот если бы она могла их с Митькой помирить...
И тут он понял, что бабушка и Лиза разговаривают как раз о них с Митькой, — и прислушался. А бабушка продолжала:
— Мальчиком быть, Лиза, наверное потруднее, чем девочкой.
— Это почему? — удивилась Лиза.
— Мальчику надо свою силу доказывать, своё мужество. И каждому хочется в своей компании быть уважаемым, авторитетным. А это нелегко. Вот мальчики с раннего возраста и соперничают друг с другом...
— А мне кажется, — сказала Лиза, — это всё оттого, что они в Бога не верят. Ведь Христос смирению людей учил!.. А если есть смирение — какое может быть соперничество?..
— Я с тобой согласна, — ответила бабушка, — но ведь человек не сразу приходит к вере. К Богу идти надо долго и терпеливо. Потому и называется христианская жизнь — путь ко спасению...
Так эта Лиза, выходит, тоже верующая? Это было странно. Алёша всегда думал, что верующими бывают люди пожилые, в крайнем случае, взрослые. А тут девочка двенадцати лет! Алёше стало интересно, какая она, эта девочка. Наверное, в платочке, как старушка, в тёмной жакеточке, а в руках какой-нибудь узелок?
Хорошо бы посмотреть на неё, только незаметно. Алёша встал и тихонько подкрался к двери. И тут половица под ним предательски заскрипела.
— А вот и Алёша проснулся, — сказала бабушка.
Делать нечего, пришлось выйти из своего укрытия. Алёша вошёл в большую комнату, где сидели бабушка с Лизой и хрипло сказал:
— Здрассте...
— Здравствуй, Алёша, — ответила Лиза радостным голосом. А чего ей было радоваться?
Алёша украдкой посмотрел на неё. Ничего особенного он не заметил. Ни старушечьего платочка, ни узелка в руках у неё не было. И вообще эта Лиза была обычная девчонка, только волосы рыжеватые и много веснушек на носу.
— Садись, чайку с нами попей, — сказала бабушка.
— Лучше бы молока, — сказал Алёша.
— Да ведь сегодня среда, постный день! — засмеялась Лиза.
Ещё и она будет учить его, что и когда можно есть и пить!..
— Знаешь, бабуль, я лучше пойду, в саду погуляю, — сказал Алёша.
— Но ведь Лиза специально пришла, чтобы с тобой познакомиться! — удивилась бабушка.
— Так мы уже и познакомились, — ответил он.
— Да пусть идёт, Дарья Фёдоровна! — опять встряла Лиза. — Ему после сна надо воздухом подышать. Только на улицу не выходи, Алёша, а то там Митька тебя поджидает, чтобы драться...
Час от часу не легче! Эта командует, куда ему надо идти, а тот ждёт, чтобы опять драться!..
Алёша вышел на крыльцо. На улице заметно похолодало и по небу плыли серые тяжёлые облака. Того и гляди — дождь начнётся. А вдруг лето уже кончилось и целый месяц будет стоять осень?..
Как тяжело было у него на душе! Он надеялся , что его деревенская жизнь будет безоблачной и интересной, а вместо этого с первого же дня — одни неприятности! Разбитое стекло Макарихи, сорвавшийся карп, взбунтовавшиеся козы, страшный сторож, драка с Митькой, да ещё в придачу эти посты, в которые нельзя пить молока... А теперь, ко всему, Лиза, которая появилась, видимо, чтобы его поучать и над ним командовать!.. И вдруг Алёша ясно понял, что он несчастный человек. Самый несчастный во всех Блинках, где каждый живёт своей устоявшейся жизнью... Самый одинокий и забытый всеми, никому не нужный...
У него защипало в носу и перехватило горло. Чтоб никто не увидал его слабости, он сбежал с крыльца, прошёл огород и ушёл в глубину сада. Там он сел на какой-то старый пенёк и стал плакать. Он плакал оттого, что никому ничего не мог объяснить. А ведь он, Алёша Овсянников, достоин любви и уважения людей. Но как объяснить им, что ничего плохого он не хочет, и всё это плохое происходит само собой, против его воли?..
Он поплакал, потом вытер слёзы и стал просто сидеть. Он сидел и представлял, что когда-нибудь вырастет, станет большим и сильным мужчиной и приедет навестить свою бабушку. И все выйдут, чтобы с ним поздороваться: Макариха, Лиза, Митька с матерью и сестрой Зойкой. Приковыляет, конечно, и сторож, услышав, что к Овсянниковой приехал её внук. И он будет здороваться со всеми за руку, как равный, а все будут улыбаться ему и говорить...
— Алёша! — раздался вдруг Лизин голос. — Алёша, ты где?
Она была уже, наверное, где-то в саду, потому что голос её слышался где-то рядом. Что ей нужно? Может, вовсе не отвечать? Но если она пошла его искать — всё равно найдет. Не бегать же ему от неё, в конце концов...
— Алёша, где ты? — снова позвала она.
— Здесь, — ответил Алёша.
Лиза вышла из-за деревьев и остановилась перед ним. Только бы не догадалась, что он плакал! Но она, кажется, ничего не заметила.
— Алёша, — сказала она, — я завтра опять приду...
Он промолчал. Ну придёт и придёт, он-то при чём? А Лиза продолжала:
— Дарья Фёдоровна попросила меня с тобой побыть и за хозяйством присмотреть, пока она в Зеленые горы съездит.
— Это ещё зачем? — встрепенулся Алёша. — Я не маленький, могу и один остаться!
— Ой, ты не думай, я тебе не помешаю! — воскликнула Лиза. — Я даже на глаза тебе не буду попадаться.
Такая её предупредительность его как-то смягчила.
— Да мне-то что, — сказал он. — Мне не жалко, пожалуйста, приходи.
Видно было, что Лиза этим его словам очень обрадовалась. Она даже расплылась в улыбке, отчего её веснушки как будто запрыгали по лицу.
— А ты читать любишь? — спросила она. — Хочешь, я какую-нибудь книгу принесу?
— А какую?
— У меня много разных: Жития святых, Закон Божий, молитвословы...
— А это интересно?
— Очень интересно. И полезно тоже.
— Ну принеси, — сказал Алёша. Он понимал, что отказаться как-то невежливо.
— А можем ещё погулять вместе, — продолжала Лиза. — Я тебе наш храм покажу...
— Ну нет, — воскликнул Алёша. — В вашем храме такой сторож... Прямо леший какой-то!..
И только он произнёс эти слова, как горячая волна окатила его с ног до головы: папа!.. Этот сторож — Лизин папа!.. Что он наделал?..
А Лиза в одну секунду сникла и опустила голову. Алёша увидел, как у неё медленно краснеют и набухают слезами глаза.
— А что я такого сказал?.. — фальшивым голосом начал оправдываться Алёша. — Я ничего такого... Я леший сказал в хорошем смысле!..
— Ладно, что уж теперь, — сказала Лиза. — Пока.
Она повернулась и пошла прочь. Что было делать? Не бежать же за ней, не просить же прощенья?.. Но и так дать ей уйти — тоже было не по-человечески...
— Лиза, — крикнул он вдогонку, — я просто забыл!..
Но она даже не обернулась. Алёша представил, что это его папу кто-то при нём называет лешим — и даже за голову взялся. Как же так? Ведь теперь и Лиза — единственный человек, с которым можно подружиться на этот месяц, — теперь и она, конечно, больше не придёт!..
Он сел на свой пенёк. Ему было жалко всех — и Лизу, и себя, и сторожа, и даже, почему-то, Митьку. Прямо хоть уходи куда-нибудь и живи один как монах, чтобы никого не обижать... Но это, само собой, мечты, а вот что делать наяву, он не знал. Он сидел на пеньке ещё долго и пошёл в дом только тогда, когда вышла бабушка и позвала его ужинать.
Мы благодарим каждого пользователя, внесшего посильный вклад в развитие сайта. Спасибо за помощь!
Понравился сайт? Внесите вклад в его развитие, пожертвовав любую сумму на один кошелёк:
Серия «Троецарствие»
