Придон
Юрий Никитин «Троецарствие»
>
Серия «Троецарствие»
Часть перваяЧасть вторая
Часть третья
Придон
Придон - великий герой, добывший меч бога Хорса, только в сердце его кровоточит глубокая рана. Он страдает от любви к прекрасной куявской царевне Итании, за одну улыбку которой не пожалеет и жизни.
Моим друзьям и недругам, с которыми так славно проводим время в Корчме!
Часть первая
Глава 22
Небо уже темнело, а на черной, как уголь, земле цвели страшные цветы… нет, это всего лишь костры, но до самого края земли, и страх пробежал между лопатками. Эту силу привел с собой он, Придон, обезумевший от страсти…
Конь повеселел, ощутив запахи огромного войска, скоро отдых, под копытами застучала сухая утоптанная земля, по бокам канавки для отвода воды. Та самая широкая куявская дорога, по которой в Куябу он ехал с Аснердом, Вяземайтом, Скиллом и сыновьями Аснерда: Олексой и Туром. Дорога тогда была не просто оживленной, нескончаемым потоком тянулись подводы в обе стороны, пахло хлебом, рыбой, пряностями. Сейчас дорога опустела, зато по обе стороны тянутся подсвеченные снизу огнем костров столбы и виселицы. На столбах распяты мужчины, женщины, даже дети, а на виселицах болтаются в петлях недавно повешенные. С пронзительными криками мечутся какие-то странные ночные птицы, садятся на трупы, те раскачиваются, пугая, но кое-где повешенные уже смотрят пустыми глазницами.
У распятых еще днем вороны выклевали глаза, сейчас в темноте что-то шевелится, раздирает плоть, ломает черепа, добираясь до сладкого мозга. В воздухе сильный запах гари. По обе стороны развалины, среди черного пепелища поднимаются остовы каменных очагов, идолы из камня. Огонь не пощадил даже сады, в воздухе кисло-сладкий аромат печеных яблок.
Навстречу выехал Аснерд, вгляделся с тревогой.
– Ничего не случилось?
– Да так, – ответил Придон неопределенно. – Благородное искусство охоты.
Костры светили Аснерду в спину, Придон не видел его лица, только уловил сильнейшее недоумение в голосе:
– Охоты?
– Да, – ответил Придон. – А что? Я не могу позабавиться охотой?
Огромная темная голова качнулась из стороны в сторону.
– Ты? Охотой? Позабавиться?.. Ну и слова… Придон, тебя в лесу не подменили?
– Все может быть, – ответил Придон суховато. – Я уже не знаю, какой я настоящий. А что так много шалашей?
Аснерд проследил за взглядом Придона, лицо старого полководца не дрогнуло, прорычал медленно и неспешно:
– Народ устраивается на отдых… Стоит ли?
Придон вспыхнул:
– Какой отдых?
– Да так, я только сообщил…
– Смеешься? Созови военачальников ко мне в шатер. А с утра выступаем на Куябу!
Аснерд кивнул, голос в темноте прогудел мощно и успокаивающе:
– Нет, вроде не подменили.
* * *
Теперь уже ничто не загораживало дорогу к стольному граду, а всякие мелкие города, коих в Куявии видимо-невидимо, уже не помеха.
Эти земли еще не знали такого стремительного передвижения конных масс, а орлы и пролетающие в тех краях драконы видели, как земля внизу струится и колышется, словно двигаются мириады переселяющихся мышей, что вдруг покинули свои места и перебираются на новые.
В Куявии больше лесов, гор и рек, чем в Артании, но армия, разбившись на десятки, сотни, а затем и тысячи отрядов, двигалась с той же скоростью, словно мчалась по ровной, как стол, степи. Впереди неслись удальцы, которые уже побывали в этих краях, по их указке войска с разбегу переправлялись через реки по удобным бродам, проходили по прямой, заранее минуя леса, неожиданно оказывались перед городами, а в иные так и вовсе врывались через распахнутые ворота раньше, чем стражи спохватывались.
По строжайшему наказу Придона в таких городах больше не позволялись бесчинства, и воодушевленные куявы начали охотно помогать захватчикам, указывали дороги, склады. Появились слухи, что многие из куявской бедноты грабят богатые дома сбежавших вотчинников, а затем, хмелея от безнаказанности, мстительно сжигают эти роскошные загородные дворцы. Такие слухи летели впереди артанского войска, и беднота в самом деле сперва грабила оставленные дома, а там было что грабить, ибо беры зачастую успевали отправить только семьи, а сами слишком долго увязывали ценности, а потом и вовсе нападали на богатые особняки, где вырезали обитателей, не щадя ни хозяев, ни их слуг.
Страшный удар потряс Куявию, что уже много веков привыкла считать себя несокрушимой. Куявская армия перестала существовать, самые именитые полководцы в плену, чернь ощутила полную свободу и учиняет неслыханные зверства над теми, перед кем вчера лебезила и кому униженно кланялась. Города в огне, села в огне, уцелевшие люди бегут в леса и живут там, как звери, нападая друг на друга. Уже и самые мирные и добропорядочные, охмелев от безнаказанности и безнадзорности, творили неслыханные злодейства, убивали и даже истязали захваченных, упиваясь свободой творить зло.
Если раньше перед бером и даже беричем всяк ломал шапку и низко кланялся, то сейчас даже самый уважаемый бер не мог пройти по улице, чтобы кто-то не бросил в спину дерзкое слово, а если не окажется с бером надежной охраны, то могут и напасть, сорвать богатую одежду, а самого бера избить, а то и вовсе убить. Исчезло уважение перед знатным, перед старшим, даже перед родителями и наставниками. Всяк свои желания ставил превыше всех, а отсюда по стране покатились убийства, грабежи, поджоги, измены и вероломство.
Артане с удивлением смотрели на юг. Там, куда повернуты морды их скачущих коней, горизонт затянут синеватой дымкой, небо тоже в сизом мареве, как бывает только от сильных пожаров, а когда наступала ночь, они видели впереди багровое зарево, словно заходящее солнце увеличилось в сотни раз и остановилось сразу за горизонтом.
Пожары и пожарища встречали высланные вперед разведывательные отряды. Если раньше чернь сжигала дома богатых, дома знатных и дома тех, кто осуществлял власть: старост, судей, наместников, то теперь жгли все подряд, только бы видеть горящее добро соседа, слышать его отчаянные крики, наблюдать, как он с женой и детьми старается спасти имущество или хотя бы спящих в колыбели младенцев.
Вся Куявия с ужасом повторяла имя человека, о котором совсем недавно говорили с насмешкой, как про обманутого неудачника. Придон, сокрушивший дивов, в разговорах и пересудах стал сперва героем: припомнили, что все-таки сокрушил чудовищ, а Меч добыл, а не нашел на дороге, а потом заговорили и о его страшной мощи как грозного и карающего тцара-полководца, умелого и беспощадного.
Страх и ненависть тут же обратились на Тулея, которого только что прославляли, что сумел и дикаря обмануть, и принцессу не отдать. Самые знатные вотчинники и наместники потребовали, чтобы Тулей срочно признал вину перед артанским тцаром и обязался возместить ущерб. В подтверждение требования всяк грозил, что откажется повиноваться такому недальновидному тцару, ввергшему страну в такую беду.
Многие уже посылали доверенных людей навстречу наступающим артанам и заверяли их, что не будут сражаться за правителя, так обманувшего их, артан, ибо с соседями надо жить в мире и согласии.
Когда до Куябы осталось два конных перехода, передовые отряды донесли, что из стольного града поспешно выходит навстречу огромное войско.
Придон удивился, не проще ли куявам дожидаться за крепкими стенами, Вяземайт объяснил мягко:
– Город столько не вместит… Я смотрел в магические зеркало. На призыв Тулея сошлись беры из окрестных земель, а это впятеро больше, чем нас. И вооружены так, что нашим голопузым и не снилось.
– А город?
– В городе тоже полно войск, – ответил Вяземайт. – Но это войско на пути к Куябе – последнее.
– Мне кажется, – проворчал Придон, – я это уже слышал…
– Что?
– Насчет последнего.
Вяземайт развел руками:
– Куявия велика..
Придон раздраженно отмахнулся:
– Ладно, посмотрим, что нас ждет.
На ночном совещании не было только Меклена, но утром он примчался на взмыленном коне. За ним маячили запыленные всадники, головы двоих небрежно повязаны чистыми тряпками, красные пятна проступили сквозь плотную ткань.
– Обоз! – прокричал он возбужденно. – Куявский обоз!
Придон, услышав крики, выскочил из шатра первым, за ним поспешили военачальники. Меклен замахал ему рукой, прокричал счастливо:
– Обоз!.. Тот самый, что отправил Вишневич!.. А по дороге к нему прибивались еще обозы с сокровищами!.. Телеги увязают под тяжестью золота!..
Аснерд насторожился, крикнул:
– Где? Перехватили?
– Не успели, – ответил Меклен. Он нехотя слез с коня, покачнулся, постоял, держась за стремя. – Но и они далеко не ушли. Увидели нас, свернули к городишку. Вот там, западнее!.. У них охраны около сотни, а со мной только трое. Думаю, что теперь в ловушке.
Придон слушал молча, Аснерд поинтересовался:
– Городишко… что из себя? Крепость? Меклен отмахнулся с пренебрежением:
– Откуда? Наши сюда еще не подступали. Правда, стены высокие, толстые. Но сам город мал, сумеем окружить, мышь не выскользнет. Думаю, что в том обозе огромные сокровища! Это же тот, тот самый!
Аснерд сказал угрюмо:
– Тогда драться будут не на жизнь, а на смерть. Только жадность может заставит куява вести себя подобно героям Что скажешь, Придон?
– Окружить город, – сказал Придон коротко. – Если не откроет врата, взять и сжечь!..
– А ты? – спросил Аснерд.
Придон отмахнулся:
– Я с основными силами пойду главной дорогой. До Куябы уже рукой подать! Что мне городишки, в Куявии их как грибов в лесах Славии… Что-то не так, Меклен?
Меклен с самым смущенным видом поерзал в седле. Всадники за его спиной отводили взоры.
– Там что-то странное, – сказал Меклен нерешительно. – Мы, честно говоря, попытались было ворваться следом… Глупо, конечно, но нам тогда сгоряча ну просто нельзя было иначе… Но… с разбега налетели на каменную стену! Мчались вроде бы к воротам, а получилось… Но вон Шестак говорит, что своими глазами видел, как последние телеги проходили прямо сквозь стену!..
Один из всадников сказал угрюмо:
– Да, видел, я не слепой. Либо колдуны отвели нам глаза, либо умеют ходить сквозь стены. И других провести могут. Так что если ехать туда, то без Вяземайта там делать нечего. Городишко – раз плюнуть, но когда такие колдуны, то это уже крепость. Непростая крепость.
Придон посерьезнел.
– Я останусь, – сказал он коротко. – Предначертание артан – очистить мир от колдунов и драконов.
Войско выступило, а Придон с сотней героев понесся по следам Меклена. Самого Меклена силой оставил в лагере, велел залечить рану, пообещал, что его доля добычи не уменьшится.
Рядом с ним мчались Аснерд и Вяземайт, оба выглядели серьезными, а волхв к тому же на скаку шептал, взгляд невидящих глаз ушел далеко вперед, лицо отвердело, и даже косматые брови не трепетали под встречным ветром, в то время как у Придона ветер выворачивал веки, раздувал рот и старался выдрать целые пряди волос.
Часть телохранителей старалась держаться впереди, они-то вдруг и замахали руками, закричали предостерегающе. Железная рука Аснерда сразу же ухватила повод коня Придона, а Вяземайт, напротив, ускорил бег своей лошади.
– Да что там? – нетерпеливо выкрикнул Придон.
– Колдовство, – ответил Аснерд.
Они пустили коней шагом. Жидкий, как куявский суп, лесок расступился, впереди широкое поле, залитое серым неопрятным туманом. Привычным таким утренним туманом, что поднимается от земли и пропадает под жгучими лучами солнца, но сейчас уже полдень, солнце жжет обнаженные плечи и спины, однако туман не исчезает, становится даже плотнее, гуще, в нем пугающе двигаются темные тени.
Придон скрипнул зубами.
– Если даже город сдадут, – проговорил он сдавленным голосом, – то колдунов перебить всех! Быстро и без жалости. Аснерд оскалил зубы в усмешке.
– Сдадут город? Шутишь? С таким богатством? Единственное, за что куявы готовы отдать свои жалкие жизни, так это за свое тряпье.
Кони осторожно продвигались через туман. Телохранители бесшумно рассеялись по всем направлениям, звуки увязали, и, когда впереди из тумана вынырнул всадник на крупном коне, даже Придон ухватился за топор – всадник двигался, как призрак, медленно и без привычного стука копыт, хотя земля сухая, выжженная солнцем.
– Езжайте за мной, – сказал всадник негромко, это был один из посланных вперед лазутчиков. – Куявы укрылись за стенами, но на воротах их как ворон на дохлой корове.
Уже увереннее пошли на рысях, вскоре из серого неприятного тумана выступили высокие стены из такого же серого гранита. Вяземайт кивнул младшим волхвам, те отступили. Придон увидел знакомые уже движения по сворачиванию шей, пустил коня ближе к стенам. Сверху раздался предостерегающий крик, свистнула стрела.
Он подал коня назад, туман за его спиной рассеивался, его сбивало комьями и гнало, как перекати-поле, плотными клубками, остальные же обрывки растворялись в воздухе. Солнце засияло сперва как мутное пятно в небе, затем там заблистал ослепительно яркий диск, по плечам пробежали жгучие пальцы, выжгли капли пота, любую сырь.
Крепость теперь видна вся, целиком, что и не крепость, разведчики правы, а небольшой город с высокой и толстой стеной. Достаточно запереть ворота на ночь, и никакие шайки разбойников в город не проникнут, тут отцы города правы. Даже стражей на стене можно только в башенки по углам…
Он кивнул Аснерду, вдвоем выехали стремя в стремя в направлении к городским вратам. Там наверху, на защищенном козырьком навесе, уже проступили фигуры людей в богатых одеждах.
Придон остановил коня, широкая ладонь поднялась в жесте повелителя, перед которым смиряется Вселенная, утихают грозы, а львы припадают к земле.
– Я – Придон, – прогремел его сильный голос. – Я обещаю не трогать город и его жителей, если здесь покорятся моей воле.
Со стены кто-то попробовал крикнуть обидное, но на него шикнули. Люди в богатых одеждах совещались, затем один сказал громко:
– Лучше возвращайтесь, артане, в свои степи! Мы не сдадим наш город.
Придон выкрикнул громко:
– Мы брали города и побольше!
– Нам есть, – ответил наместник, теперь Придон уже не сомневался, что говорит сам наместник, голос повелительный, остальные слушают почтительно, – нам есть… что защищать.
Аснерд рядом зло хохотнул:
– Они даже не стыдятся говорить, что защищают золото обоза! Что за подлый народ куявы?
– Ты не знал? – спросил Придон раздраженно.
– Всякий раз поражаюсь их низости, – ответил Аснерд, а во весь голос прокричал: – Даем времени до полудня!.. Ворота должны быть распахнуты. Всем сложить оружие. Когда войдем в город, то всякий мужчина, при ком будет меч, копье или топор, – да убит будет по праву войны!
Со стен уже кричали, зная ответ их наместника, орали, свистели. В сторону всадников полетели стрелы, но все вонзались в землю, не долетая несколько шагов.
С круглых башенок прокричали глумливо:
– Ты поговори еще!.. А мы тебе подарочек сготовим…
Аснерд измерил взглядом расстояние, прорычал:
– Готовьте, готовьте. Но только смотрите, как бы вам своим подарочком не подавиться.
Видно было хорошо, как куявы суетятся, вскатывают огромный камень, Придон разглядел приземистую катапульту. Один из стражей взмахнул рукой, затрещало сухое дерево, заскрипели ремни. Потом был сухой удар, катапульта затряслась от удара гигантской ложки о слой в пять шкур на слепом бревне. Огромный камень по высокой дуге устремился в сторону артан.
Аснерд зарычал, поспешно покинул седло. Плечи его вздулись. Он сделал два шага в сторону, глаза прицельно держали летящий камень. Придон задержал дыхание, Аснерд рехнулся, он… вскинул руки, ухватил падающую глыбу, слышно скрежет, не удержал, камень ударился о грудь, Аснерд пошатнулся…
Нет, не пошатнулся, он просто задержал дыхание и с силой метнул камень обратно. Дуга получилась не столь высокой, на стене никто не успел сдвинуться с места, стояли с выпученными глазами. Камень ударил в катапульту, донесся треск, во все стороны брызнули щепки.
Аснерд помахал им рукой. Дыхание с трудом вырывалось из груди, но он все же крикнул вдогонку:
– А это… вам… подарочек!
Он отряхнул руки и пошел вразвалку к неподвижному коню. Тот слегка качнулся, когда грузный воевода взобрался в седло, повернулся и двинулся мерным шагом в сторону артанского стана.
Придон выдохнул:
– Аснерд… я даже не думал, что ты настолько силен!
Аснерд отмахнулся, дышал все еще тяжело, но широкая рожа стала еще шире от довольной улыбки.
– Да это только с камнями… Я ж из рода горных великанов, забыл? Вяземайт в родстве с водой, я – с камнями. Ты вон вообще бессмертный…
– Ну да!
– Ладно, бываешь им, когда на тебя находит это… ну, это! Так что не надо, коли рожа крива. Лучше скажи, начнем осаду по всем правилам? Расставим катапульты, забросаем огнем…
Придон с тоской смотрел в сторону юга. Сказал горько:
– Я знаю, чего ты ждешь. Мол, пусть останется часть войск, а мы прямиком к Куябе, до нее уже рукой подать! Так?.. Нет, Аснерд. Мы слишком много потеряли смелых и отважных артан. Это я их потерял, потому что я… потому что пошли за мной. Я не оставлю здешнее войско, где смогу спасти чьи-то жизни. А Куяба – не Ирам, никуда не уйдет. Да, я весь горю, меня сжигает пламя, но я твержу себе, что через несколько дней ее гордые белые стены снова поднимутся на горизонте. И весь мир станет нашим!
* * *
Серия «Троецарствие»
