Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть вторая
Часть третья
Часть четвёртая
Часть пятая
Часть шестая
* * *
Ютланд, брат Придона
Предисловие
Этот роман завершает тетралогию «Троецарствие». Кто читал первые три, сразу поймет, что здесь и о чем. Однако у этого есть одна интересная составляющая, которой не было в трилогии. Особенно важная для тех, кто играл в «Троецарствие», играет или будет играть, адрес: http://nikitin. wm.ru/. В этом романе не только имена, локации и события идентичны игре, но даже все герои, главные, второстепенные и промелькнувшие, взяты из списка лучших из лучших бойцов, охотников и рыбаков.
То же самое с кланами, их гербами, описаниями подвигов.
* * *
Часть 2
Глава 5
Алац нетерпеливо наблюдал, как она выкатывает новые угольки, хватал торопливо и жрал, наконец она выкатила целую горку, он всю сожрал с таким наслаждением, будто она дала ему невесть какое лакомство, а потом обнюхал ее и подыхал жарким огнем в ухо.
– Хорошо-хорошо, – прошептала она, замирая от ужаса, – только меня не ешь… Я же вся сырая, мокрая и противная…
Он снова подышал и неторопливо вернулся к дереву, прислонился боком и заснул, стоя. Мелизенда торопливо набросала толстых сучьев в остатки костра, тут же взвилось яркое пламя.
Кусты затрещали, выметнулся хорт, страшная пасть дружелюбно оскалена, следом вышел Ютланд с убитым оленем на плече. Мелизенда встретила их сияющей улыбкой, но хорт подбежал к ней и с подозрением обнюхал, потом быстро посмотрел в сторону мирно спящего Алаца.
Ютланд буркнул:
– Еще и углей нет, а почти все ветки сожгла? Эх, не возьмут тебя замуж в Артании.
Она сказала язвительно:
– Да? Ну как я тогда жить буду?
– Сам не знаю, – сказал он с сочувствием, – бедняжка…
Он принялся разделывать оленя, хорт жадно следил и облизывался, но он первым поднял голову, зарычал, ноздри начали часто раздуваться.
Деревья, как ей показалось, шатнулись в стороны, когда между ними выметнулись три огромные кошки, очень уж огромные. Длинными мягкими прыжками понеслись на них почти бесшумно и с такой скоростью, что превращались в неких причудливых гусениц с десятком пар лап.
Мелизенда в жутком ужасе сжалась в комок, сердце кольнуло и оборвалось, а страшные звери мчатся прямо на нее, в желтых глазах смерть, в раскрытых красных, как горящий костер, пастях длинные острые зубы.
Ютланд встал на их пути, Мелизенда успела увидеть начало его замаха, затем был треск, одна гигантская кошка рухнула и забилась в конвульсиях, вторая перепрыгнула их и ринулась на Мелизенду.
Она закрыла глаза, по плечам ударило нечто твердое и острое, исчезло, затем услышала совсем рядом тяжелый двойной удар, не выдержала и открыла глаза.
Рядом хорт с гарчанием ухватил кошку за холку и треплет ее, как тряпку, хотя та втрое больше его, а третья, последняя, кувыркается по сухой земле и не может остановиться.
Ютланд ринулся за нею и двумя страшными ударами дубины разбил ей голову так, что из нее брызнула желтая кровь, будто разбил переспелую дыню.
Мелизенда прокричала в страхе:
– Хорт!.. Помоги ему!
Ютланд посмотрел, покачал головой.
– Пусть учится. Он еще щенок…
Она вскрикнула:
– Щенок? Это щенок?
– Я ж говорил, – буркнул он с презрением. – Хорт – щенок, конь – жеребенок, а я – невежественный пастушонок… пастушишка с гор по имени Ют. На этот раз запомнишь? А тебя зовут Мелизенда.
– Спа… си… бо, – выговорила она.
Ее трясло с головы до ног, как тонкое молодое деревцо, по которому бьют палками, сердце колотится, она задыхалась от пережитого страха и все не могла остановиться, дергалась, разводила руками, поводила плечами и зябко ежилась.
Ютланд посмотрел внимательно, покачал головой.
– Перестань, все закончилось. Но это что-то новое. Кошки всегда охотились поодиночке.
– Какие же это кошки? – вскрикнула она.
– Дивьи, – ответил он. – Значит, и здесь появляются. Какие же гадкие твари… Недаром люблю собак.
Она потерла поцарапанные плечи, запоздало понимая, что это хорт прыгнул ей на плечи, а оттуда сверху на кошку, где и сшиблись в полете оба. Последнюю лягнул обоими копытами конь, жеребеночек, как говорит этот пастух…
– Что у тебя за звери, – проговорила она и ощутила, что нижняя челюсть трясется, а зубы полязгивают. – Щеночек… жеребеночек… Как же, лапочки…
– Еще какие.
– Тебе повезло! – сказала она обвиняюще.
– Да, – согласился он. – Так везет, так везет… А тут еще ты на мою голову… Да-да, я не спорю, это же такое счастье мне рухнуло!
– Вот-вот, – пролязгала она зубами. – Счастье… Наконец-то понял…
Он оглянулся на сиротливо расстеленную скатерть.
– Доедать будешь?
Она вздрогнула, зябко передернула плечами.
– Я теперь неделю есть не стану!
– Хорошо, – сказал он, – а то тебя прокормить… Жрешь, как стадо кабанов. Тогда поехали? Или тебе нужна свежесодранная шкура на плечи?
– Поехали, – ответила она с такой поспешностью, что не придумала даже, как куснуть. – Как можно дальше отсюда!
– Хорошо, – ответил он. – Значит, готова проскочить мимо Вантита. Алац!
Конь подбежал с готовностью, глаза у него уже темно-коричневые, теплые, совсем не те раскаленные угли, что она со страхом видела при нападении кошек.
Ютланд собрал скатерть и еду в седельный мешок, поднялся в седло солидно, она видела, что мог бы вскочить, как кузнечик, но это не совсем по-взрослому, хотя многие из них тоже умеют и бахвалятся лихими прыжками на конский круп, демонстрируя крепкие молодые мышцы. И ей руку протянул властно, как мужчина женщине, сопляк, старается играть героя… хотя, если честно, он в самом деле показал себя настоящим…
Она сбилась в определениях, но явно этот пастушок поднялся в ее глазах, все-таки кошки-гиганты любого другого растерзали бы. Правда, ему помогли конь и хорт, но первую убил сам… И все еще молчит, как только и терпит, явно же всего распирает от бахвальства, от жажды покрасоваться, как бы не лопнул…
Конь несся, как стрела, встречный ветер ревет, огибая Ютланда, как скалу. Мелизенда прижалась к его спине, обхватив руками. Чувство надежности и защищенности медленно и сладостно вошло в грудь и неслышно распространилось по всему телу.
Впереди снова роща, они промчались по самому краю под густой пахнущей зеленью, дорога по кромке леса настолько укатанная, что из-под копыт вылетали длинные красные искры, а затем снова бескрайняя степь, и когда рядом с дорогой она увидела небольшой караван, остановившийся на отдых, она обрадовалась, как близким людям:
– Смотри, мы не одни в этой пустыне!
Он буркнул, не поворачивая головы:
– Пустыне? Не видела ты еще пустынь…
– А ты видел? – спросила она задиристо и боднула в спину лбом. – Я имею в виду, пусто, безлюдье, не обязательно же горы раскаленного на солнце песка!
– Обязательно, – буркнул он.
– Ты дикарь, – сообщила она.
Он ничего не сказал, однако конь чуть изменил направление, Мелизенда ощутила себя польщенной, пастух уловил ее желание и молча выполняет, хотя вслух не признается, дурак такой, все мужчины этого страшатся больше смерти.
Десяток лошадей у ручья, двое мужчин вытирают им мокрые спины пучками травы, остальные караванщики собрались у двух костров, из котлов поднимаются ароматные запахи вареной баранины, слышатся веселые разговоры.
На подростков, едущих на одном коне, посмотрели с вялым интересом, лишь один поднялся навстречу и поинтересовался:
– В Барбус?
– Да, – ответил Ютланд. – Здесь могут подсказать дорогу в Вантит попроще и покороче?
Мужчина засмеялся.
– Если кто-то и может, то это мы, ты обратился верно. Мы путешествуем не только ради прибыли, но и ради интереса повидать разные земли.
Ютланд соскочил на землю, Мелизенда дала себя снять безропотно, на людях не стоит выказывать неудовольствие, хотя не так протянул руки, не так взял, не так опустил на землю, ладно, потом припомнит, а сейчас очаровательно улыбнулась и сладенько пропела:
– Ах, как у вас здесь мило…
Мужчина сказал довольно:
– Мы умеем устраиваться. Даже если останавливаемся всего на час. Меня зовут Кленовник, а это вот Змысл и Глузд. Садитесь к нашему костру, а если не побрезгуете простой бараньей похлебкой…
– Не побрезгуем, – ответила она весело, несказанно удивив Ютланда. – А то я за последние дни ничего нормального и не ела. Так уж получилось.
Он нахмурился и уже подумывал отказаться садиться после такого оскорбления, но Кленовник, дружески похлопывая по плечу, усадил рядом, налил ему в жестяную миску горячего, ароматно пахнущего варева.
– Отведай. Это лучшее, что можно сделать из баранины.
Ютланд осторожно держал горячую миску за край, зачерпнул деревянной ложкой, пряный запах шибанул в ноздри. Попробовал, похлебка оказалась в самом деле такой, что не встречал даже в Арсе, где вроде бы лучшие повара.
Мелизенда ест тоже с удовольствием, щечки раскраснелись, не скажешь, что даже сейчас наверняка выискивает, где бы укусить, почти нормальная с виду, даже яд не стекает по губам и клыки вроде не торчат…
– Что-нибудь интересное встречали? – спросил Глузд.
Ютланд помотал головой.
– Нет, все как было. Только дивы, говорят, начали появляться даже там, где их совсем не ждали.
– Только говорят? – спросил Кленовник с хитрой усмешкой.
Ютланд прямо встретил его взгляд.
– Мы тоже что-то видели по дороге… Но так, в сторонке.
Третий мужчина за их костром, Змысл, сказал с брезгливым неудовольствием:
– Клен, ты уж совсем помешался. Что эти дети могли бы увидеть?
Кленовник улыбнулся с некоторой неловкостью, сказал Ютланду с кривой улыбкой:
– Это он намекает, что… В общем, бывает так, что сотни экспедиций за сокровищами возвращаются с пустыми руками, но вот недавно прямо на наших глазах неграмотный пастух в поисках пропавшей козы забрел в пещеры и отыскал там величайшие сокровища магии! Да такие, что ради них десятки правителей отдали бы свои короны и владения в придачу. С тех пор я… это…
– Бывает, – ответил Ютланд по-взрослому, – везет… Нет, нам сокровища не попадались. Нам нужно как-то в Вантит. Вы, как много путешествующие, наверняка знаете дороги?
Мелизенда превратилась в слух, Кленовник довольно кивнул:
– Еще бы!
– Как? – спросил Ютланд нетерпеливо.
Змысл усмехнулся и, взяв еще чашку с бараньей похлебкой, отошел к другому костру.
Кленовник сказал задумчиво:
– Есть два пути. Один по прямой, другой – окольный. Окольным добираться в пять-шесть раз дольше. Если осторожничать, то в десять.
Ютланд буркнул:
– Тогда почему не прямым?
Кленовник объяснил снисходительно:
– Прямой – это путь не для слабых. А люди сейчас после великой войны Артании и Куявии пошли какие? Верно, осторожные.
Змысл от второго костра уточнил:
– Осторожные просто уцелели. Отважные все погибли. Красиво и бесстрашно. Как со стороны артан, так и со стороны куявов. Потому осторожные будут править, пока не подрастет повое поколение бесстрашных.
Кленовник кивнул на Ютланда:
– Этот малец в войне не участвовал, он как раз из подрастающего поколения. Но пока ему рановато показывать зубки и коготки. Хотя потом, когда взматереет…
– Если не сгинет, – уточнил Змысл.
Ютланд покосился на Мелизенду. Она надменно задрала носик и молчала, но вид у нее был презрительный.
– Я поеду прямо, – сказал он кратко. – У меня еще много дел, надо спешить.
Кленовник и Змысл переглянулись, Глузд сказал лениво:
– А почему нет?.. Одним бесшабашным артанином меньше… разве плохо?
Они захохотали, Кленовник вынул из длинного мешка на седле коня свиток, стряхнул с него пыль и, развернув на земле, повел по карте пальцем, показывая дорогу к Вантиту.
– Прямой путь, – сказал он, – тоже не прямой, если ты не птица. Никакой конь не пройдет через горы или болота. Придется обходить, как и дремучие леса. Но если тебя не устрашат Курганы Бренности, Прокаленное Плато, Туманные Луга, Кряж Обреченности, Скалы Слепой Ярости, Чаща Трепета…
Он на минутку умолк, набирая дыхание, а Змысл сказал злорадно:
– Это он перечислял только по Артании. А придется ехать еще и через Куявию: Медвежьи Колки, Бездорожье, Стародубье, Леса Вечности, Угрюмую Лощину, Дебри Кошмаров, Темный Рубеж, Заколдованный перевал…
– Спасибо, – прервал Ютланд, – да, вы правы, названия страшные. Наверное, страшнее, чем места.
– Ну, – сказал Глузд, – это кому как…
– Это значит, – уточнил Ютланд, – вот здесь по этому ущелью, а дальше прямо через Барбуссию?
Змысл, заинтересовавшись, снова подошел, держа чашку с похлебкой в ладонях, будто согревал их.
– Разбираешься в картах?
– А что особенного? – спросил Ютланд.
– Да так, – произнес Змысл и посмотрел на Кленовника, – не многие могут читать карты. Им дано просто: вон до той горы, потом налево до реки, а затем после моста снова прямо на восток…
– Вообще-то на запад, – уточнил Кленовник.
– Да это я для примера, – объяснил Змысл.
Ютланд уловил их возросшую заинтересованность, пахнуло неясной угрозой, он поднялся и сказал вежливо:
– Дальше я запомнил. Если карта не врет, я с дороги не собьюсь. Спасибо за похлебку. Нам пора.
Мелизенда очаровательно улыбнулась и тоже вскочила на ноги.
– Да-да, – произнесла она нежно, почти пропела, – нам нужно ехать. Спасибо за очаровательное блюдо!
Кленовник и Змысл снова переглянулись, Змысл сказал весело:
– Ты очень хорошенькая и нежная. Такую долгую дорогу просто не выдержишь.
– Выдержу, – заверила она.
– Лучше оставайся с нами, – продолжал Змысл, голос его обрел настойчивые нотки. – Мы тоже намереваемся в следующий раз побывать в Вантите. С нами тебе будет безопаснее.
– Не сомневаюсь, – ответила она так же весело, но в глазах метнулся испуг. – Однако мы уже решили…
– Что решили, – заверил Глузд, – можно перерешить! Мальчик, ты езжай, езжай. Девочка останется с нами. Мы ее отвезем…
– Потом, – уточнил Кленовник.
Ютланд посмотрел на Мелизенду. Ее личико побледнело, в глазах испуг, смотрит на него с надеждой.
Он ощутил, как быстро нарастает гнев. В прошлый раз его обворовали бродячие актеры, которым так доверился, но одного раза достаточно бы…
Змысл протянул руку к Мелизенде, но Ютланд быстро перехватил его за локоть.
– Ты разве не слышал? – спросил он. – Она поедет со мной.
– Сопляк, – сказал Змысл и вдруг вскрикнул. Лицо его побелело, в глазах вспыхнул ужас. – Ты кто?
– Тот, – ответил Ютланд, медленно сжимая пальцы, – кого ты запомнишь. Мелизенда, иди к коню.
* * *
