👶 Перейти на сайт 🎥 Перейти на сайт 👀 Перейти на сайт ✔ Перейти на сайт 😎 Перейти на сайт

Православная детская библиотека













* * *
<<==  ♦    ==>>
Глава вторая
ВОТ И ПОЗНАКОМИЛИСЬ...
...Когда Алёша открыл глаза, он не сразу вспомнил, где он. Он лежал на высокой кровати с мягкой периной. В открытое окно через вышитые занавески светило вечернее солнце. За окном гоготали идущие на прогулку гуси.
«Да ведь я же у бабушки в Блинках!» — подумал Алёша. И тут же вспомнил весь длинный сегодняшний день.
...Сойдя с поезда в Зелёных горах, они с папой отправились на автостанцию. Они дошли пешком за пять минут, потому что автостанция была совсем рядом. Но оказалось, что автобус на Блинки ушёл совсем недавно, а следующий идёт только через два часа. Что было делать? Они посоветовались и решили, что за это время можно обойти все интересные места в Зелёных горах. Сдав свои тяжелые сумки в камеру хранения, они отправились гулять по городу.
Собственно говоря, это был не то чтобы настоящий огромный город, в каком жил Алёша с родителями, и даже не такой, в каком жила бабушка Тоня. Зелёные горы были маленьким городком, районным центром с двумя автобусными маршрутами. Папа когда-то до института учился здесь в техникуме и потому отлично знал все интересные места. Тем более, что этих интересных мест было не так уж и много: маленький краеведческий музей с чучелом медведя, папин техникум и огромный храм. Все три достопримечательности располагались на центральной площади города.
Посмотрев музей и зайдя в техникум, Алёша с папой отправились в храм, который, как сказал папа, открыли всего несколько лет назад. Храм был высоченный и белый, с тёмными куполами.
— А почему крыша чёрная? — спросил Алёша.
— Это купола, — сказал папа. — А тёмные они потому, что медью покрыты.
Храм оказался закрыт на замок, но когда Алёша с папой обходили его вокруг, откуда-то из боковой двери вдруг вышел бородатый человек в длинной чёрной одежде. На груди у него сверкал серебряный крест.
— Священник, — тихо сказал папа Алёше.
Они остановились и поклонились.
— Здравствуйте, батюшка, — сказал папа.
— День добрый, — ответил священник. — А воскресная Литургия уже кончилась. Вы ко мне?
— Мы тут гуляем, — сказал папа. — Осматриваем памятные места. У нас до автобуса час.
— И далеко путь держите? — спросил священник.
— В Блинки.
— А, в Блинки... У нас там теперь действующий храм. Отец Михаил служит. А вы чьи будете?
— Я — Дарьи Фёдоровны Овсянниковой сын. А это — мой сын, её внук.
— Так вы диакона Фёдора Овсянникова потомки? — радостно изумился батюшка. — Вот так встреча!.. А ведь я молоденьким парнишкой с отцом Фёдором служить начинал, он меня и обучал всей диаконской премудрости... Да...
Видно было, что батюшка вспоминает прошедшее время, и что воспоминания эти ему приятны.
— Ваш дед был настоящий кремень, православный человек, — наконец сказал он. — А вы-то сами верующий?
И тут Алёша впервые увидел, как папа замялся, засмущался и для чего-то почесал ухо.
— Ну, конечно, что-то такое, несомненно, есть... — сказал он. — Нечто, скажем так, сверхъестественное...
— Да вы хоть крещёный? — спросил батюшка, как-то посерьезнев.
— А как же!.. — облегченно воскликнул папа. — С детства! Мы и сына крестили... Вот — Алексий, человек Божий, нам так в церкви и сказали!..
— Человек Божий, говорите? — и батюшка внимательно посмотрел на Алёшу. — Ну что ж, хорошо хоть, крещеный. Уже и за это слава Богу. Первый шаг сделан на пути спасения...
— А всего сколько шагов? — Алёша задал этот вопрос как-то вдруг, неожиданно для себя самого.
— Сколько шагов до спасения? — улыбнулся батюшка. — А сколько шагов до неба, как ты думаешь, Алёша?
— Ну, до неба очень много! — воскликнул Алёша. — Может, миллион, а может, и вся тысяча...
— Ты прав, до неба шагов очень много. А на пути спасения их еще больше. Но даже если человек на этом пути всего несколько шагов прошагает — Господь и это ему зачтет, понимаешь?
Алёша понял не всё, но на всякий случай кивнул.
— Ну, благослови вас Господь! — сказал батюшка. Он перекрестил их широким крестом и добавил:
— Счастливо вам до Блинков добраться. А Дарье Фёдоровне от меня поклон.
...Они забрали свои вещи из камеры хранения, купили билеты на автобус и только успели занять места, как автобус тронулся, увозя их по ухабистой дороге в Блинки. Они ехали с час, и все это время Алёша заново вспоминал разговор возле храма.
Батюшка ему понравился, хотя и напугал немного: в нем было что-то такое, чего не было в папе или маме, или в других знакомых взрослых людях. Даже Алёшина учительница Нина Николаевна была как-то понятнее, чем этот батюшка с серебряным крестом на груди. И что такое «спасение», про которое он говорил? Это тоже было не совсем ясно.
В Блинках на автостанции их уже ждала бабушка Даша. Алёша с удивлением обнаружил, что она совсем не такая большая и строгая, какою он ее запомнил. А может, это он сам вырос за эти три года?
Всю дорогу до дома бабушка о чём-то разговаривала с папой, зато Алёша только успевал смотреть по сторонам. Деревня была совсем не похожа на город: по заросшей травой улице гуляли куры, бегали собаки и кошки, а в одном месте, почти на дороге, стоял индюк... Индюк поглядел на Алёшу так подозрительно, что Алёша подумал, не вытащить ли ему из рюкзака своё воздушное ружьё для обороны, но он не знал, как на это посмотрит бабушка.
Они дошли до дома, и бабушка сразу повела их в свой сад.
— Вот это смородина... — говорила она. — Это крыжовник, это жимолость...
Но Алёша уже ничего не различал от усталости. Ему хотелось только одного: сесть, а ещё лучше — лечь куда-нибудь, где его никто не станет трогать. Наконец, они пришли в дом, и Алёша уселся на диван. На обеденном столе уже стояли блюда и миски с едой, и Алёша вспомнил, что они ели только утром в поезде.
Однако обедать они начали не сразу: сначала бабушка Даша встала перед иконами, висевшими в углу, и прочла молитву, а потом перекрестила еду. Мама с папой этого никогда не делали, и Алёша смотрел на бабушку с большим любопытством.
— А ты, внучек, никаких молитв не знаешь? — вдруг спросила она его.
— Откуда ему их знать! — ответил за Алёшу папа. — У него родители безбожники.
— Ты так не говори, даже в шутку, — строго сказала ему бабушка. — А молитвам мы его еще научим потихоньку... Верно, Алёша?
Алёша пожал плечами. Они начали есть, но Алёша съел всего несколько ложек вкусного рассыпчатого творога, как вдруг почувствовал, что глаза у него слипаются против его воли, а голоса папы и бабушки начинают как-то путаться и сливаться с голосами птиц за окном.
...И вот теперь он лежал на высокой бабушкиной кровати возле открытого окна и смотрел на расшитые разноцветными нитками занавески. Вставать Алёше не хотелось. Он решил лежать так и дремать, пока его не придут будить. Но только он собрался опять закрыть глаза, как вдруг занавеска на окне шевельнулась и оттуда высунулась чья-то всклокоченная голова.
— Здорово, — сказала голова, — Все дрыхнешь, лодырь?
— A-а... А вы кто? — спросил Алёша.
— Мы-то? Мы начальство здешнее, — важно ответила голова. — Вот ходим, проверяем, кто чем занимается.
Но тут Алёша наконец разглядел, что голова эта принадлежала человеку примерно его возраста. Он сел на кровати и спросил:
— Тебя как зовут?
— Митька. А тебя — Лёха, точно?
— Точно, — ответил Алёша. — А сколько тебе лет?
— Девять. А тебе, я вижу, восемь. Правильно?
— Правильно.
— В общем, хватит тебе дрыхнуть, — сказал Митька. Бери-ка своё воздушное ружьё, да выходи на улицу.
— А вы... А ты откуда знаешь? — озадаченно спросил Алёша.
— Мы всё знаем. Начальству положено всё знать, — гордо ответил Митька. — Даю одну минуту на сборы!
И Митька исчез за занавеской. Алёша слез с кровати и пошёл искать свой рюкзак. В доме было тихо и пусто. Голоса взрослых доносились откуда-то с огорода. Вытащив ружьё из рюкзака, Алёша достал из коробки несколько пластмассовых пуль, положил их в карман и пошёл на улицу.
Митька уже ждал его в проулке. Он подал Алёше Руку.
— Ну, будем знакомы, — сказал он по-взрослому. — Колобков, сосед твой. А можешь просто Митькой звать.
— Алексей Овсянников, — ответил Алёша.
— Покажь ружьё, — сказал Митька. — Чем стреляет-то?
— А вот пули, — ответил Алёша, доставая пули из кармана.
— А ну, заряди, — попросил Митька.
Алёша зарядил ружьё.
— Дай сюда, я попробую, — сказал Митька.
Не дожидаясь Алёшиного согласия, он почти выхватил ружьё у него из рук и сразу прицелился в гуся, мирно щипавшего траву в проулке.
— По живому нельзя стрелять! — воскликнул Алёша. — Это же больно!
— Да брось ты! — ответил Митька и спустил курок.
Пуля ударила гуся в шею и отскочила в траву. Гусь на секунду застыл от изумления, а потом — громко загоготал, вытянул шею и направился к ним.
— Пулю! Еще пулю давай! — закричал Митька.
— Нет, нельзя! — сопротивлялся Алёша. — Мне папа не разрешает!
— Какой ещё папа!.. — завопил Митька изо всех сил. — Ты видишь, он нас сейчас до смерти защиплет! Пулю!..
Алёша вытащил вторую пулю и отдал Митьке. Тот быстро зарядил ружьё и снова прицелился в гуся. Гусь был уже близко, и прицеливаться было не трудно. Алёша увидел, что Митька целится прямо гусю в голову.
— Нельзя в голову — убьёшь! — успел крикнуть он.
— Да брось ты! — снова отмахнулся Митька.
— Что ты командуешь?.. — рассердился Алёша и ударил по ружью.
И в это время Митька выстрелил.
Пуля не задела гуся, зато молнией пролетела через проулок и ударилась в окно дома на другой стороне. Стекло жалобно звякнуло, и Алёша увидел, как по нему лучиками разбежались трещины. Они разбили чужое окно!..
— Держи свою берданку, — сказал Митька, отдавая ружьё Алёше. — Я пошёл. Вечно времени ни на что не хватает...
И он вразвалочку направился куда-то прочь. В это время в окне с разбитым стеклом появилась чья-то голова.
— Ах, изверги!.. — закричал женский голос. — Ну я вам сейчас!..
Митька вдруг обернулся к Алёше. Его лицо было теперь по-настоящему испуганным.
— Беги, дурень! — крикнул он. — Это Макариха, она тебе задаст!..
Он опрометью кинулся по проулку и тут же скрылся за углом. Что было делать? Бежать за ним? Спрятаться во дворе у бабушки? Или дождаться Макарихи и всё ей объяснить?
Пока Алёша решал, драгоценное время ушло. Макариха уже ковыляла к нему через проулок. Скрываться теперь было поздно.
— Изверги!.. — кричала она. — Тут хлеба не до-купишься, а они стёкла бьют!.. Ну, я тебе покажу!..
Она подбежала, схватила Алёшу за ухо, закрутила его пальцами, и потянула вверх. Слёзы брызнули из Алёшиных глаз, и он даже приподнялся на цыпочки от боли.
— Ты чей? Овсянниковский, небось? — кричала Макариха. — Ну пойдем, пойдем к твоей бабушке!..
Так они и пошли: Алёша на цыпочках с ружьём в руке и Макариха, в руке у которой было зажато Алёшино ухо...
Что было дальше? Макариха громко вопила, бабушка Даша ее успокаивала, папа извинялся и обещал, что завтра же вставит Макарихе новое стекло. Алёша молчал. Зато, когда Макариха наконец ушла, говорить пришлось ему...
Вечер был испорчен. Они молча попили чай, а потом Алёша вышел на улицу. Он сидел на крыльце и думал о Митьке. Он думал о том, что Митька просто предатель и трус, если вот так может бросить товарища в беде. Вдруг кусты возле забора зашевелились и оттуда выглянул сам Митька.
— Ну что, сидишь? — спросил он.
Алёша ничего не ответил.
— Вот и сиди, дурында, — продолжал Митька. — Я тебе что велел? Я тебе убегать велел! А ты стоял, как пень дубовый!..
— Сам ты пень! — оскорбился Алёша. — Я с тобой дружить не буду!
— Дружить?.. Ха-ха-ха!.. — рассмеялся Митька каким-то специальным смехом. — Да кому ты нужен, такой друг?.. Тюхтя ты, вот ты кто! И не попадайся мне на улице, а то совсем без ушей останешься!..
Кусты снова зашевелились и Митька исчез.
«А, может, прямо завтра с папой уехать обратно?» — подумал Алёша. Но это было бы слишком стыдно. Если б он завтра уехал домой, все бы поняли, что он испугался Митьки, Макарихи, гусей и вообще всей этой деревенской жизни. После этого в деревне у бабушки он бы уже никогда не смог появиться. Нет, все-таки, надо немножко подождать, а там...
— Сам ты тюхтя... — сказал Алёша и отправился в дом.
<<==  ♦♦♦  ==>>

Мы благодарим каждого пользователя, внесшего посильный вклад в развитие сайта. Спасибо за помощь!
Понравился сайт? Внесите вклад в его развитие, пожертвовав любую сумму на один кошелёк:
Серия «Троецарствие»