 |
 |
|
* * *
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
далее
Глава четырнадцатая
ТРУДНЫЙ ШАГ
ТРУДНЫЙ ШАГ
Он закрыл глаза и снова их открыл. Оказывается — уже прошла целая ночь и наступило утро субботы! Как это могло произойти — Алёша даже не понял. За всю ночь ему не приснилось ни одного сна, оттого и ночь промелькнула как коротенькая секунда. А самое главное — он проснулся с той же мыслью, с которой вчера вечером закрывал глаза: «Перед причастием исповедь... Перед исповедью — помириться с Митькой...»
Но как можно помириться с Митькой, не уронив своего достоинства? Нужен был какой-то хитроумный план, но как раз плана никакого у Алёши и не было. Ведь для того, чтобы помириться с Митькой, надо было с ним хотя бы где-то встретиться! А где? Не домой же к нему идти, если из этого даже у бабушки ничего не получилось!..
Вставать всё же было надо, и Алёша вылез из теплой постели. Он обошёл комнаты — бабушки нигде не было видно. Алёша оделся и вышел из дома. Бантик, развалившись, спал на крыльце. Алёша перешагнул через него и пошёл в огород. Он сразу увидел бабушку: на этот раз она пропалывала свёклу. Хотя прополка и не была любимым Алёшиным занятием, пришлось присоединиться.
Они поздоровались, но долгое время, почему-то, работали молча. Да и о чем было говорить? Вот сорняк, вот свёкла — всё и так ясно. Но бабушка Даша прервала молчание:
— Всё хочу тебе о твоём прадеде рассказать, о своём отце. Он ведь у нас диаконом был, служителем Божиим. Тебе папа о нём никогда не рассказывал?
— Нет...
— А жаль. Человек он был удивительный.
— Ну так расскажи! — попросил Алёша.
— Прадеда твоего, — начала бабушка, — звали Фёдор Петрович Овсянников. До войны был он обычным деревенским парнем, правда, школу закончил с отличием и был очень добрым. Но верующим не был — ведь тогда в нашей стране веру гнали и уничтожали. Года за два до войны Фёдор женился, а через год родилась дочка, которую назвали Дашей. Это была я...
Началась война, Фёдора призвали в армию, но не сразу отправили на фронт — сначала он учился в школе сержантов. А после школы, перед тем, как на фронт отправить, отпустили на неделю домой — попрощаться с родственниками. И тут его мама Наталья Ивановна, моя бабушка, дала Фёдору с собой крестик.
Этот крестик носил сержант Овсянников в нагрудном кармане гимнастерки, вместе с документами.
И вот первый бой... Послали их, молодых и необстрелянных ребят, в атаку. Но противник такой огонь открыл, что пришлось залечь. А когда залегли — немцы начали минометный обстрел. Лежат наши солдатики, головы поднять не могут. А мины летят и летят, час летят, другой...
— А где же были наши танки? — спросил Алёша. По военным фильмам он точно знал, что скоро должны появиться танки и тогда такое начнется!..
— Танков, Алёша, на втором году войны маловато было, не хватало на всех. И вот лежат они в поле, мины падают и вдруг как будто какой-то голос говорит сержанту Овсянникову: «А теперь быстро встань и перейди отсюда на другое место!» И как только услышал Фёдор этот голос — так вскочил, не раздумывая, и перебежал метров за десять. И только упал — рядом взрыв! Оглянулся он, а на том месте, где он только что лежал, — воронка от мины!..
— Ух ты... — только и сказал Алёша.
— Но и это ещё не всё, — продолжала бабушка. — Кончился вскоре миномётный обстрел, и поднялись те, кто в живых остался. И сколько же? Да всего-то пять человек из взвода, в котором было больше тридцати солдат!..
Плакать хочется, да делать нечего — надо к своим возвращаться. Пошли они назад. Идут по дороге мимо какой-то пустой деревеньки и вдруг — выстрел. Чувствует Фёдор Овсянников, что падает на дорогу. Потерял сознание, но вскоре очнулся. А вокруг товарищи его столпились и от удивления в себя не могут прийти.
Оказывается, какая-то шальная пуля прилетела прямо в грудь сержанта Овсянникова. Прилетела и ударила в самое сердце. Пробила документы насквозь, а крестик железный, хоть он и маленький, пробить не смогла — только погнула. Так, дважды за один день, Господь его от смерти уберёг...
Вот с того дня и поверил Фёдор Овсянников в Бога. А вернулся с войны — ив семинарию учиться пошёл. Трудно это было в те годы, многое он с семьёй претерпел, но своего добился. А после семинарии стал диаконом. Диакон — это помощник священника и тоже священнослужитель. И диаконское своё служение проходил мужественно и честно. И умер на Светлой Пасхальной седмице. Вот такой у тебя прадед, Алёша...
— А крестик этот сохранился?
— Конечно. Всю жизнь его отец Фёдор не снимая носил и очень его любил. С ним мы его и в гроб положили, когда пришла пора в последний путь провожать.
...Алёша так увлекся бабушкиным рассказом, что даже полоть перестал. Так прадед его, получается, совсем необычный человек!.. Как же это до сих пор ему никто не рассказал об отце Фёдоре?.. Ведь такой историей и в школе с ребятами не стыдно поделиться!.. Ну да ничего, время ещё не упущено. Вот начнется новый учебный год...
— А фотографии от него остались? — спросил Алёша.
— Да, я тебе их покажу.
— А какой он был? Ну, из себя?..
— Каким был мой папа?.. — бабушка задумалась. — Я помню, что он всегда был большой и очень добрый... И никогда ни с кем не ссорился. А если кто-то его оскорблял, и мы, родственники, за него обижались, он всегда успокаивал нас: «Поймите, родные мои, все мы на этой земле — грешники. Но все мы Божьи дети, потому и велит нам Господь друг от друга обиды терпеть. Как же мне не потерпеть обиду от брата? Может, я, на самом-то деле, куда как грешнее его!..»
Слушали мы — и успокаивались. Ведь если у человека в душе мир, то он этот мир обязательно и другим людям передаст...
— А давно мой прадед умер?
— Давно. Почти двадцать лет назад.
— Это хорошо ещё, что при нём не было Митьки Колобкова! Потому что с ним вообще договориться невозможно!
— Напрасно ты думаешь, что у прадеда твоего было меньше искушений, — ответила бабушка. — Если человек вспыльчивый, нетерпеливый — повод для ссоры у него всегда найдётся, не так разве?
Алёша промолчал. Так-то оно так, но это если живых людей не брать. А разве в жизни не бывает, что один человек плохой, а другой хороший?
Завтрак был опять без молока, но на это Алёша как-то совсем не обратил внимания. Что делать с Митькой? — вот вопрос, который точил его будто какой-то червяк. Сегодня в шесть часов уже надо было идти на исповедь к отцу Михаилу, а до шести оставалось меньше, чем полдня. Успеют ли они помириться?
Да и сама исповедь — что это было такое? Ничего приятного от неё Алёша не ждал, зато неприятного могло быть немало. Конечно, если специально не помириться с Митькой, тогда и на исповедь можно будет не идти, но... Но если Господь читает все наши мысли, то эта хитрость от старых грехов все равно не избавит, зато новых прибавить может...
Алёша ушёл на сеновал и лёг там в душистое сено. Через щели в стене светило солнце, время шло, а Алёша не знал, что делать. Незаметно для себя он начал молиться: «Господи, не знаю, что мне делать... Обманывать не хочу, а помириться с Митькой не могу... Вот если бы Ты Сам мне помог...»
И тут он вспомнил историю с крестиком. А вот если ему надеть крестик — изменится что-нибудь в его жизни? Может, пойти и попросить крестик у бабушки? У неё наверняка есть лишний...
Алёша спустился с сеновала и пошёл в дом. Но когда он ещё только подходил к крыльцу, ему послышалось, что кто-то позвал его по имени. Он остановился и обернулся. Никого. «Наверное, показалось», — подумал он и стал подниматься по ступенькам. И снова услышал, теперь уже более явственно: «Лёха!..»
Он снова оглянулся. Над забором торчала Митькина голова, как всегда взъерошенная.
— Привет, — сказала она.
Появление Митьки было так неожиданно, что Алёша смотрел на него — и никак не мог ничего понять.
— Ну чего уставился? — спросил Митька. — Не узнаёшь, что ли?
— Привет, Мить, — наконец смог произнести Алёша. — Заходи в гости...
— Ладно, — сказал Митька. — Ты мне лучше вот что скажи: ты со спиннингом на реку ходил уже?
— Нет ещё.
— А собираешься?
— Конечно! — обрадовался Алёша. — Хочешь, прямо сейчас вместе пойдем?
— Да ну, чего я там не видел, на твоей реке!.. А вообще-то, сходить можно, — сказал Митька. — У меня Зойка как раз сейчас спать будет.
— Так я мигом! — воскликнул Алёша и бросился в чулан за бабушкиным подарком...
Минут через десять они уже были на реке. Закидывать спиннинг с «папиного» места мешали деревья, и они выбрали кусочек берега, поросший невысокой травой. Рыбачить стали так: пять раз блесну закидывает Митька, пять — Алёша. И снова: пять — Митька, пять — Алёша...
Сначала им никто не попадался, но вот Митька вытащил окунька. Потом окунька поймал Алёша. Потом окуньки стали покрупнее и их уже можно было называть окунями. И тут Алёша неожиданно вытащил щучку. Не очень большую, но всё же. Потом, почти сразу, — вторую!.. Он взглянул на Митьку и понял, что тот начинает завидовать. Не хватало ещё им сегодня поссориться!.. И Алёша сказал:
— Значит так. Сегодня весь улов — твой.
— Почему это мой? — недовольно спросил Митька.
— По очереди будем ловить: один день — тебе, другой — мне.
— Зачем это? — опять спросил Митька.
— Чтобы больше получалось.
Объяснение было правдоподобным, и Митька умолк. Но вскоре и сам он поймал щучку, потом ещё нескольких окуньков — и как-то успокоился. Наконец улов их составил четыре щучки (четвёртую опять поймал Алёша) и десятка полтора окуней. И тут Митька стукнул себя по лбу:
— Ох!.. А вдруг Зойка проснулась?.. Мне тогда от мамки...
Видно было, что мамки своей он крепко побаивается. Они быстро собрались и пошли домой. Алёша нёс спиннинг, а Митька — рыбу. Он был доволен и горд, а Алёша, наоборот, затосковал. Ведь он ещё не сделал главного — не попросил у Митьки прощения!.. Но вот и Митька заметил, что Алёша какой-то хмурый.
— А ты чего недовольный? — спросил он. — Может рыбы жалко? Могу поделиться...
— Ничего мне не жалко, — сказал Алёша. — Просто тут есть одно дело...
— Какое дело? — живо заинтересовался Митька.
— Я попозже скажу, — успокоил его Алёша.
Митьку, может, успокоил, но сам-то не успокоился. Вот они уже половину пути прошли, а он не может собраться с духом. Вот уже на свою улицу повернули, вот к калитке бабушкиной подходят...
— Ну, пока, — сказал Митька коротко. — У меня там Зойка...
— Погоди! — наконец воскликнул Алёша.
— Ты чего это?..
Алёша помялся. Но дальше мяться было невозможно. И он сказал каким-то охрипшим голосом:
— Я перед тобой извиниться хочу...
— За что? — насторожился Митька.
— Вообще, за всё. Почему мы с тобой всё ссоримся, да ссоримся?
— Сам не знаю, —честно сказал Митька. — А может, ты задаёшься, что из города к нам в деревню приехал...
— А что город? — удивился Алёша. — В нём летом делать вообще нечего. А лето — это же главное время года, правильно?
— Конечно, — согласился Митька. Но добавил: — А ещё ты меня вчера дураком обозвал.
— И за это извини, — сказал Алёша.
— Ладно, прощаю, — сказал Митька. — Давай краба.
Они пожали друг другу руки и разошлись.
Алёша закрыл за собой калитку и бегом бросился к дому: рассказать всё бабушке Даше, немедленно!.. А бабушка уже ждала его на крыльце.
— Бабуля, мы помирились!.. — крикнул Алёша, ещё не добежав до крыльца.
— Слава Богу!.. — сказала бабушка и широко перекрестилась. И тут Алёша вспомнил про крест.
— А ты мне крест дашь? — спросил он. — Ведь у меня нет.
— Обязательно, — ответила бабушка. — В храм без креста и нельзя. А у меня для тебя давно крестик приготовлен.
Они вошли в дом, бабушка достала из комода шкатулку, порылась и вытащила бумажный пакетик, а из пакетика — белый блестящий крестик на цепочке.
— Серебряный, — сказала она. — И цепочка серебряная.
Алёша взял крестик в руки и стал рассматривать. На нём было изображено Распятие.
— Это Христос? — спросил он.
— Христос, наш Спаситель, — ответила бабушка.
Алёша осмотрел и обратную сторону. Там были слова: «Спаси и сохрани». Значит, крест спасает того, кто его носит... Конечно, ведь спас же он сержанта Фёдора Овсянникова от вражеской пули!..
Алёша надел крест на шею. Сначала он холодил кожу, но скоро нагрелся и Алёша перестал его ощущать. Но всё равно знал, что крест — у него на груди.
— Знаешь, а Митька вообще-то не злой, — сказал он.
— Конечно... Просто к нему повнимательней бы надо, — сказала бабушка.
— Да, люди всё время внимания требуют, — рассудительно сказал Алёша.
— Уж это точно, — подтвердила бабушка Даша, незаметно улыбаясь.
Мы благодарим каждого пользователя, внесшего посильный вклад в развитие сайта. Спасибо за помощь!
Понравился сайт? Внесите вклад в его развитие, пожертвовав любую сумму на один кошелёк:
Серия «Троецарствие»
