Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть вторая
Часть третья
Куявия
Очаровательным женщинам: Татьяне, Лиске, Anais, Pearl, Karele, Нечто Рыжей, Суламифи, Ruth, Сударушке, Инне Tiggi, Mar – чье присутствие смягчает суровые правы буйной Корчмы http://nikitin. wm.ru/ – с любовью и нежностью!
* * *
Часть третья
Глава 6
Иггельд с помощью Антланца уже который день трудился над воззванием, что надо распространить по всей Куявии. Осторожный Антланец пробовал писать в общих словах, в духе старых традиций, Иггельд устал с ним спорить, все порвал, сел и написал свой вариант. Антланец прочел, схватился за голову.
– «Вставай, Куявия!» – прочел он с недоумением. – Ты что же, к кому обращаешься? Надо сперва перечислить всех наместников со всеми их должностями, званиями, почестями, потом – беров, крупнейших вотчинников… Эх, ладно, что дальше… ага… перечисление жестокостей артан: осквернение святынь, гнет, насилие, непомерные подати… Это сойдет, хотя ты, сидя в своей Долине, не знаешь, что гнет со стороны беров и беричей не меньше, если не больше, а уж подати дерут, куда там артанам!.. Но – сойдет, сейчас на артан можно все вешать, дабы сердца воспламенить праведным гневом…
Иггельд морщился, сказал с неудовольствием:
– Ты давай по сути, по сути!
– А вот тебе и по сути… Ага, вот, «…даже все избегающие кары да возьмут оружие и выступят на врага, за что будет им прощение…», это ты загнул, беры такого не позволят, или вот: «…беглые рабы обретут свободу в борьбе с врагом, а пролившие в ней кровь обретут свободу и право селиться в любых землях…», да разве кто из беричей отдаст тебе своих рабов?.. «…Держава наша куявская, потому все куявы должны выступить на защиту. Бедные – с дубиной или вилами, беричи – на конях и в полном вооружении, беры – с хорошо вооруженными отрядами. От каждого по его силе и мощи спросится, и после победы каждому воздается по его заслугам…» Вот это хорошо, здесь скрытая угроза! Пусть призадумаются. Укрыться в нашей стране не удастся: соседи с удовольствием донесут, что такой-то ничем не помог, а только греб под себя, пока другие за отчизну кровь проливали…
– Ты читай, читай, – сказал Иггельд нетерпеливо, – там дальше самое спорное.
– Где?.. Тут вроде бы… Ага, замахнулся ты… «…В борьбе за свободу от врага, за спасение Отечества…», это хорошо, что с прописной буквы, «…ценен тот, кто больше сделал для ее блага. Потому нет препон для людей даже самого низшего звания стать песиглавцами, беричами или даже берами. Великая буря прокатилась по Куявии с артанами, но еще более грозная буря движется навстречу с нами, и на очищенной от врага земле возникнет новый, очищенный и возрожденный народ. После победы всяк получит по заслугам. К оружию, куявы! К оружию, Куявия!.. Да не вложим мечи в ножны до тех пор, пока хоть один артанин останется на земле Куявии!»… Гм, последнее хорошо, но уж очень ты замахнулся насчет свобод. И два раза повторил «очищенный»…
– Да ладно тебе с «очищенным»! Почему замахнулся?
– Не думаю, что хоть один тцар решится такое утвердить.
Иггельд сказал нетерпеливо:
– Утвердим сейчас мы, на воинском совете. И с этим воззванием поднимем всю Куявию. И кого бы потом ни избрали тцаром, ему ничего не останется, как следовать этим заветам. Иначе разъяренный народ разорвет его в клочья!
Антланец подумал, покачал головой. В глазах мелькнуло уважение.
– А ты, брат, не только в драконах разбираешься. Ты прав, от такого трудно отступиться.
За окном раздались крики, шум, конское ржание. Антланец бросился к окну, прислушался, метнулся к двери. Створки распахнулись, ввели под руки израненного молодого парня. Кровь сочилась с разбитого лба, плечо и рука перевязаны белыми тряпицами, алая кровь выступила большими пятнами, но глаза парня горели боевым возбуждением.
– Княже! – воскликнул он. – К стопам твоим припадаем!
Антланец довел его до стола, раненый все порывался упасть Иггельду в ноги, но Антланец силой усадил за стол и придерживал за плечи, чтобы тот не встал.
– Есть хочешь? – спросил он. – Нет?. Во, дикий… Эй, принесите вина! . Что случилось, рассказывай.
Парень снова попытался выбраться из-за стола, Антланец не пустил, парень сказал быстрым захлебывающимся голосом:
– Наш город, едва услышал, что ты спустился с гор л поднимаешь народ, сразу же закрыл ворота перед артанами!.. У нас городок маленький, артанского гарнизона не было. А тут как раз большой отряд ехал мимо, хотели заехать, отдохнуть пару дней, запастись зерном для коней… Озлились, что их не пустили, хотели с ходу взять город, но стены у пас крепки, а за ними собралось неплохое ополчение… тогда эти степные волки пошли на хитрость! Сделали вид, что ушли, а сами затаились в ближайшем лесу. Ополчение вышло из города, двинулись вам навстречу, прошел слух, что вы, ваша милость, идете по дороге из Кром… Вот тогда артане и выскочили из лесу! На беду, по нашей простодырости ворота отворены…
– Боги! – воскликнул устрашенный Антланец.
Остальные слушали внимательно, молча, но лица их помрачнели, из груди то у одного, то у другого вырывался горестный вздох.
– Артане ворвались, – продолжал рассказывать парень, – но тут случилось то, что нельзя и представить!.. Все, кто был на улицах, бросились на них кто с чем. Мужики выскакивали из домов с топорами, вилами, кольями, женщины бросали из окон чугунные горшки и сковородки… Что тут началось! Песиглавцы не дрались с такой яростью, как простые мужики. Много их полегло, по артан почти не осталось, когда наконец ринулись обратно к воротам… Мало их выскочило, а пятерых мы похватали живыми!
Антланец воскликнул, не веря своим ушам:
– Артан, неустрашимых артан взяли в плен?
– Да, – подтвердил парень с гордостью, – но лучше бы им не попадаться в руки разозленного мужичья… Такое с ними сделали, пока те от мук помирали, что уж не знаю, какие еще зверства человек может выдумать! На что уж песиглавцы люты, но до такого… гм… Словом, город залит кровью, своей и чужой, но вместо плача там песни и крики о мщении. Это уже твой город, повелитель драконов!
Антланец сказал многозначительно:
– Повелитель людей и драконов… И теперь уже и городов.
Иггельд стиснул челюсти.
* * *
…Разведчики донесли, что с запада приближается крупное войско отважного воителя, что уже давно бьет артан, постепенно превращая крохотный разбойничий отряд в настоящее войско. Сейчас у него семь тысяч сборного войска, которым он маневрирует очень умело, артанскую конницу встречает длинными копьями, засыпает стрелами, а потом в мгновение ока превращает свое войско из тяжелой панцирной конницы в легконогую, подобную артанской.
И зовут этого героя, как донесли Иггельду, Ратшей.
Иггельд ахнул, возликовал, переспросил жадно:
– Ратша? Точно?.. А какой он?
Гонец указал на горизонт, где грозно заблистало множество искорок.
– Сейчас увидишь, господин. У него тяжелое войско, но оно может налететь, как свирепая буря, а потом рассеяться, как легкий ветерок. А этот Ратша всегда впереди. Он не только великий полководец, но и самый отважный воин из всех, кого я только видел.
Искорки превратились в яркие блики, весь горизонт закрыло тяжелой массой, что неслась стремительно, неукротимо, а бег начала замедлять, когда между войсками осталось не больше полуверсты.
Впереди на рослом гнедом жеребце несся широкий в плечах воин в добротных доспехах, конический шлем открывал широкое суровое лицо. В сотне шагов от Иггельда с военачальниками он перевел коня на шаг, ехал все такой же огромный, каким привык его видеть Иггельд, невозмутимый, в великолепных доспехах без всяких украшений. Солнечные блики соскальзывали с гладкого шлема, лицо неподвижно, сурово, но губы начали раздвигаться в сдержанной улыбке.
– Приветствую, – сказал он зычным голосом военачальника. – Слышал, ты сумел дать отпор в нашей горной Долине, а сейчас собираешь войско здесь, на равнине!
– Ратша! – воскликнул Иггельд. Он пустил коня навстречу, поравнялся, обхватил старого друга, обнял, прижался к его груди. Некоторое время оставался так, не хотелось уходить из надежного защищенного мира, наконец с усилием и неохотой отодвинулся. – Как хорошо, что ты пришел… Как хорошо!
Ратша сдержанно улыбнулся.
– Почему?
– Потому что теперь поведешь все это огромное войско! – сказал Иггельд с жаром. – Потому что теперь вся эта масса людей на конях и с оружием в надежных руках. Ты умеешь воевать, ты не запятнал себя служением артанам, ты – настоящий воин!
Ратша слушал с недоумением, перехватил напряженный взгляд Антланца, нахмурился, ответил после паузы:
– Знаешь, такие дела с ходу не решаются. Давай остановим войска на отдых, а сами соберемся на совет. Там и решим.
Он снова бросил быстрый взгляд на Антланца, Иггельду показалось, что они разительно похожи, словно родные братья, хотя Ратша чуть выше и потоньше в поясе, но что-то у них настолько общее, что уже оба всматриваются друг в друга с ревнивым вниманием.
Войска остановились на привал, после короткого отдыха предстоит встретиться с артанским войском, не самым крупным, но и не мелкими летучими отрядами. Ратша от немедленного совещания военачальников увильнул, исчез. Иггельд трижды наведывался в его шатер лично, потом повелел сообщить, как только Ратша появится.
Лишь поздно вечером, когда по всей равнине заполыхали костры, у шатра Иггельда послышались грубые мужские голоса, уверенные и властные, забряцали шпоры. Телохранители вскрикнули предупреждающе, донесся могучий бас Антланца, мужественный голос Ратши, полог отлетел в сторону.
В шатер первым вошел Ратша, Иггельд едва удержался от страстного желания броситься к нему и прижаться к груди, но этот жест еще тогда, при первой встрече, был немножко нелеп, по росту уже давно догнал Ратшу, а в плечах, пожалуй, даже чуточку шире. Следом вдвинулся Антланец, огромный и довольный, как сытый бык, подмигнул Иггельду.
– Ну что, нас и здесь не покормят?
Иггельд растерянно огляделся по сторонам.
– Здесь?
– Ну да, – ответил Антланец весело. – У кого же еще должны быть лучшие вина, лучшие девки?.. Ладно-ладно, не ищи. Мы знали, куда идем, так что поели загодя.
– И попили, – добавил Ратша.
– И попили, – согласился Антланец. – Видишь, что значит, когда встречаются такие старые волки?
За ними вошли еще пятеро военачальников, со смехом и шуточками расселись за столом. Ратша с одобрительным видом положил руки на огромную карту.
– Кормят у тебя, скажем так, как у последнего простолюдина, – сказал он, – зато такой подробной картинки не сыскать даже у Ту лея. Хотя с таким драконом…
– Дракон ему карту не составлял, – напомнил Антланец.
Он сел напротив Ратши, оба все еще присматривались друг к другу, но теперь Иггельд не заметил настороженности и даже враждебности, как в те первые минуты. Сейчас оба присматривались друг к другу, как будто мучительно старались понять, кто кого бросит на землю, если на поясах? Правда, Антланец почти вдвое старше Ратши, но зато тяжелее, массивнее, а силу его рук Иггельд помнил хорошо.
Он обратился к Ратше:
– Уже осмотрел войско?
– Да, почти…
– И как впечатление?
– Доволен, – ответил Ратша. Подумал, снова повторил: – Доволен. Добротное войско! И хороший у всех настрой. Иггельд выдохнул с огромным облегчением:
– Прекрасно! Значит, принимаешь?
Ратша вскинул брови. Широкое лицо не изменилось, только в глазах появилось вопросительное выражение.
– Что?
– Войско, – сказал Иггельд нетерпеливо. – Объединенное войско!
Военачальники молчали, поглядывали на одного, на другого. Ратша сдвинул плечами, будто поправлял сползающую кольчугу.
– Не вижу объединенного, – ответил он. – Мой семитысячный отряд влился в твое сорокатысячное войско. Уже по одному этому командовать должен ты. Но есть и другие соображения…
Иггельд слышал вздохи облегчения, военачальники расправляли спины, поглядывали друг на друга с довольными усмешками. Антланец довольно крякнул, погладил себя по животу.
– Какие? – спросил Иггельд рассерженно и с таким сильнейшим разочарованием в голосе, что улыбнулся Антланец, заулыбались военачальники, последним губы раздвинул Ратша.
– Серьезные, – сообщил Ратша. – Я уж молчу, что люди здесь не менее опытные, чем я, но служат тебе. Верно и преданно служат! Я не мальчишка, я могу отличать, когда служат верно и преданно, а когда только громко и напыщенно говорят о беспримерной преданности. Если по справедливости, то кто из них мог бы занять это место? На нем – ты. По праву. Я переговорил со всеми, никто не представляет никого другого во главе войска. Да и я не вижу. Иггельд, ты уже давно не тот мальчишка, что с крохотным дракончиком за пазухой бежал из Города Драконов. Ты даже не тот властелин Долины, которого я оставил тогда… ну, ты знаешь, когда. Ты изменился, Иггельд! . Ты стал жестче, злее, непримиримее. И в то же время ты добр и чист, просто не понимаю, как у тебя это уродство, на взгляд полноценного куява, сохранилось. Но все видят твою доброту, чувствуют чистоту твоей души и видят твои успехи как полководца и героя! Что еще?.. Если не успеваешь с какими-то мелочами, то у тебя есть мы. Я, Антланец, Рогоза, Елинда, Ясинец, да всех не перечислить… Мало?.. Да у нас светлых голов уйма, только свистни! И все сбегутся выполнять твои приказания. Антланец хмыкнул, обронил со смешком:
– Не знаю уж, что думали эти братья Тулея, когда шли сюда… я – человек недоверчивый, у меня сразу шерсть дыбом, но когда они взглянули на Иггельда, то поняли, что могут только держать ему стремя. И вот теперь даже они в твоем войске. Почему?
Иггельд сказал раздраженно:
– Откуда я знаю?.. Но какой из меня вождь? Я вам навождюю!
* * *
За два-три дня народу в городе прибавилось вдвое, люди ночевали на городских площадях, разведя костры. Не всем прибывшим берам находились достойные их положения квартиры, а уж простые песиглавцы и беричи разбивали шатры за городом, начиная от врат. Толпы же простых крестьян коротали ночи у костров, а утром сбегались к дому наместника, где остановился Иггельд.
Улицы бурлили, заполненные народом, знатные беричи не замечали, что рядом идут простые мужики, а песиглавцы не хватались за рукояти мечей в раздражении, что их пихает сиволапое простонародье. Все жадно смотрели на дворец, ждали появления Иггельда.
Иггельд сам терялся в этой пестроте, никогда не думал, что на свете столько народов, одежд, перед его окнами проходили смуглолицые кетичи, спустившиеся с предгорий Родопов, коренастые черноволосые бойки, похожие на быстрых злых жуков, белокожие и белолицые лемки, словно сошедшие со снежных гор эльфы, угрюмые, настороженные гуцулы с их смертоносными маленькими топорами на непомерно длинных рукоятях, с лязгом и грохотом скакали отряды силчей, невесть каким образом прибывшие из Нижней Куявии, и даже бесстрашные воители боярты, что приезжали всегда на огромных конях, в сопровождении хорошо вооруженных слуг, что походили не на слуг, а на испытанных песиглавцев.
Весь город заполнил такой гомон, что испуганные галки не решались садиться в гнезда. Кроме цокота копыт, звона железа, в разных концах под звуки рожков, труб и боевых рогов звучали воинственные песни, где мало мелодий, зато в избытке крика и обещаний перебить всех артан, развешать их трупы на деревьях и позволить воронам наедаться до отвала.
Иггельд страшился выйти на улицу, народ тут же обнажал головы и падал на колени, песиглавцы кричали «Слава!» и стучали рукоятями мечей в щиты, беричи бросали в воздух шапки и шлемы, беры с достоинством преклоняли колено и салютовали обнаженными мечами.
Город кипел, бурлил, клокотал. Даже по ночам мимо костров то и дело проносились всадники, для них отворяли ворота, они уносились во тьму, торопясь поскорее донести до самых дальних городов весть, что Повелитель Драконов, остановивший нашествие артан, спустился с гор и вот передает воззвание к своему народу, призывает встать на защиту Куявии и обещает ей новое обустройство.
По всей Куявии собирались отряды, нападали на мелкие отряды артан, соединялись в войска, но, правда, при появлении больших соединений артан предпочитали рассыпаться по окрестным лесам.
Через месяц треть Куявии была в руках местного ополчения, артане же оставались в Нижней и Срединной Куявии и в Междуречье, перестали ездить в одиночку, но даже малые отряды несли потери. На ночь артане вообще запирались в укрепленных городах и крепостях. Восстание ширилось, набирало силу, Иггельд спешно рассылал опытных воинов во все концы, где собирались вооруженные отряды. Крестьяне, обрадованные возможностью перейти в благородное сословие, вооружались до зубов и
охотились за одинокими артанами, нападали и на мелкие артанские отряды. Как и песиглавцы или беричи, они для своих нужд захватывали коней и пропитание всюду, где могли найти, попутно насиловали женщин, убивали мужчин, не разбирая мужик ли, песиглавец или берич – все равно виноваты, что до сих пор не взялись за оружие и не присоединились к ним.
Опытные воители, вдохновленные словом Иггельда, брали эти отряды под свою руку, поспешно превращали в послушное воинство, уже вооруженное не только яростью, но и умением дружно встретить бешеный напор легкой артанской конницы.
В доме наместника день и ночь трудились переписчики, к Иггельду носили на подпись его обращение к народу, он прикладывал еще и печатку на кольце. Бумагу тут же отдавали гонцу, тот мчался, меняя коней, в дальний конец Куявии, где еще не взялись за оружие, а только ворчали на артан, скрипели зубами, но восстать пока что не отваживались.
Иггельд не мог понять, голова кружилась от непонятной перемены: преподлейший народ, который он любил и ненавидел, что так грязно и трусливо предал свою страну, предал именно тогда, когда она находилась на вершине славы, сейчас брался ее защищать, униженную и опозоренную, брошенную под копыта артанских коней.
К концу первого месяца, как спустился с гор и вступил в Междугорье, под его началом было войско, которое – он боялся в это поверить – уже превосходило по числу артанское! И хотя артане – прирожденные воины, каждый артанин в самом деле стоит троих, а то и пятерых куявов, но это в одиночных схватках, не в сечах, когда полк на полк, войско на войско. Закованным в железо куявам приходилось опрокидывать артанские полчища и обращать в паническое бегство, хотя соотношение один к пяти совсем не в пользу куявов.
* * *
Полдня летал над Куявией, всматривался в дороги и расположения войск, а когда спустился, огорошил всех решением разделить войско на две части. Одну под началом Антланца послал по широкой дуге через Полесье в Срединную Куявию, а другой – под рукой Ратши через Нижние Долины и Заречье на брод под Камышином.
– Там почти нет артан, – втолковывал на военном совете. – Артан нет, но зато богатые и населенные земли. Там у князя Велигора немалые войска. Сейчас под присягой у артан, но когда подойдете с такой силой, думаю, переприсягнут… А между Нижней Долиной и Заречьем край князя Озбириша У него хороши и крепости, и гарнизоны, я посмотрел, никто никуда не делся. Пусть соберет их в один кулак. Твое войско, Ратша, сразу утроится. Встречу назначим через две недели под Куябой.
Он произнес это просто, буднично, но словно солнечный луч ворвался в зал и осветил его лицо. Военачальники смотрели с трепетом. Еще почти вся Куявия в руках артан, еще не дали им ни одного большого сражения, а уже планирует, как возвращать стольный град!
– А ты? – спросил Антланец чуточку ревниво. – Ты с кем пойдешь?
Иггельд усмехнулся.
– Я возьму небольшой отряд и пойду прямо.
– Ого!
– Я не полководец, – объяснил Иггельд. – Мне проще с маленьким отрядом. А вам на Малыше буду передавать все важное. И расположение артан, и где войска куявов…
Антланец и Ратша переглянулись. Антланец засмеялся, сказал Ратше:
– Он сам не понимает, что это и есть полководец. А маленький отряд – это телохранители, что всегда с вождем. А нам будут передавать приказы…
Иггельд смутился:
– Я не то хотел сказать!
– Но сказал правильно, – заверил Антланец. – В час добрый!
С собой Иггельд взял всего три десятка, но сразу же три превратились в тридцать, а вскоре с ним двигались уже три тысячи человек. Правда, войско настолько разношерстное, что от него разбегались жители деревень, бросая на произвол дома и скотину. Он сам понимал, почему от его полуразбойничьего войска приходится бежать мирным людям: артане разбили основные куявские войска, разбили вспомогательные, разгромили и все наспех собранные, а остатки отступили в леса, в горы, торопливо перегруппировывались, зализывали раны, так что в разоренном крае остались только принявшие власть артан да расплодившиеся разбойничьи шайки.
Его войско состояло наполовину из разбойников, приходилось железом и кровью заставлять их подчиняться, принять дисциплину. Артане прошли огнем и мечом всю страну, но во многих областях артан вообще не видели, там земли оставались не разоренными войной, вельможи и знатные люди предпочли уйти поближе к горам, где искали укрытие вблизи башен колдунов. Если уцелели, их захватит Ратша, он пройдет близко, если нет – к ним дойдет слух, что в Камышине собралось большое войско Антланца, вернее – должно собраться.
Сам он брал в свое войско всех, кто достаточно отважен, чтобы взять в руки оружие. Кто из них был беглым рабом, кто сыном вельможи, кто преступником – не интересовало. За эти две недели, что назначено до встречи под Куябой, он шел быстро и победно, с ним всегда была богатая добыча. Все видели, что он удачлив, силен, отважен, с дракона умеет выслеживать богатые обозы, вовремя замечает большие отряды артан, с которыми не справится, но не упускает тех, которых может настичь и истребить.
Его люди в восторге, он не делал различия, кого грабить: куявов или артан. Артан истреблял потому, что враги, куявов – все должны помогать в борьбе с захватчиками. Кто не помогает, тот пособник этих проклятых дикарей!
Отряд его превратился в небольшое войско, оно оставалось почти таким же быстрым, как и сами конные артане. До встречи под Куябой оставалось трое суток, он продвигался без особой спешки, не останавливался, часто вступал в сражения, но после каждого сражения его войско не таяло, а увеличивалось. Как горная лавина, катилось оно через просторы Куявии, сбивало заслоны, брало войска. Время от времени Иггельд призывал Малыша, пересаживался с седла на загривок верного друга, озирал быстро меняющийся мир сверху, летал к Ратше и Антланцу, сообщал новости, указывал на карте, где расположены артане, сам замечал, что не просто тычет пальцем, а в самом деле указывает, куда направить войска, в какое место ударить, где обойти, где выставить заслоны.
Три огромных войска смыкались гигантскими клиньями, захватывая Куябу в клещи. Теперь уже все увидели, что Иггельд именно прозорливо разделил войско на три части, иначе такое немыслимое по размерам вскоре начало бы страдать от бескормицы.
Иггельд ехал впереди, рядом с ним примкнувший недавно с небольшим отрядом жутко изуродованный матерый воин Вихрян, одна половинка лица сожжена почти до кости, со второй чуть лучше, но все равно вид ужасен, брови и ресницы сгорели вместе с кожей, жутковато видеть уцелевшие глаза, когда все обезображено. С Вихряном пришли около сотни людей, повадками больше похожие на разбойников, но Иггельд сразу оценил их как людей умелых и опытных.
Вихрян говорил мало, старался не попадаться на глаза, понимал, как люди смотрят на его лицо и что чувствуют, Иггельд и не заметил бы его, но Вихрян очень умело руководил отрядом. За то время, что присоединился к Иггельду, состоялось пять сражений, пусть мелких, но Вихрян не потерял ни одного человека, хотя с отрядом лез в самые опасные места, дрался умело и храбро.
Заинтересовавшись, Иггельд приблизил его к себе, часто советовался, удивлялся, что простой воин знает так много о военном деле, о хитростях, о построении войск, а потом узнал от его окружения, что Вихрян вообще-то из знатных, но где-то кому-то вроде дал в морду, его чуть не казнили, но потом помиловали и только отобрали все, а самого выперли в простые воины.
Вообще Вихрян удивлял не только познаниями в воинском умении. Сегодня он ехал рядом с Иггельдом, по ту сторону Иггельда покачивались в седлах Подгорный и Кольцо, поддразнивали друг друга, и Вихрян остановил коня, всматривался в дорогу, склонившись с коня. Там, почти у самых конских копыт напыжилась и приподнялась на всех четырех лапах жаба. Вид у нее грозный, привстала на кончики пальцев, покачивалась на них, стремясь подняться как можно выше, напугать противника.
Вихрян поклонился, сказал громко:
– Прости меня, уважаемая лягушка!.. Пожалуйста, проходи.
Он свернул коня на обочину, объехал жабу и снова пустил коня по дороге. Иггельд смолчал, озадаченный, а Кольцо сказал удивленно:
– Ты че?.. Сдурел? С чего ты кланяешься жабе?
Вихрян медленно покачал головой. Испещренное, как выжженный шлак, лицо не дрогнуло, а голос прозвучал ровно и равнодушно:
– Не всякой, не всякой. Эта осмелилась не уступить мне дорогу! Мне, такому огромному и на коне. Видел, как бросила вызов на поединок?.. Такого противника надо уважать!
Подгорный и Кольцо переглянулись. Берич поднял голову к небу, губы зашевелились – то ли запоминал, то ли слагал песню, то ли матерился.
Кольцо подумал, сказал негромко:
– Да, в чем-то ты прав. Отвагу надо поощрять… во всем. Пусть куявам станет стыдно. Чтобы их ткнуть мордой в собственную трусость, уместно поклониться даже лягушке. Любая храбрость всегда достойна поклона. И все храбрые люди достойны еще больше.
Подгорный подумал, сказал убежденно:
– Только дура эта жаба.
– Все бабы дуры, – сообщил Кольцо глубокомысленно. – А чего дура?
– Дык пеший конному разве ж бросает вызов?
– Действительно, дура… Впрочем, а если она ждала, что Вихрян слезет и будет биться на равных? Ну, кто дальше плюнет или кто больше комаров съест? Я бы побыл судьей, а че?
* * *
Серия «Троецарствие»